Пуля для главы

– Вот обалдуй твою дуристику! – с досадой проворчал он, стукнув себя по бедру крепко сжатым кулаком. – Ладно, Лева, извини, что чуть не завел в эту гребаную ловушку. Вечно у меня все шиворот-навыворот получается… – Он конфузливо засопел.

– Эрраре гуманус эст, – усмехнувшись, блеснул фразой на латыни Гуров. – Людям свойственно ошибаться. Сказано это две тысячи лет назад. Поэтому ничего страшного – дело житейское. Ну что, двинулись?

– Двинулись! – несколько приободрившись, откликнулся Крячко.

И они снова зашагали по бесконечной путанице ходов и коридоров. Раза два даже тренированная память Льва давала сбои, и они заходили не в ту сторону, куда было нужно, но, вовремя поняв ошибку, поворачивали назад и корректировали маршрут. Прошел час… А может быть, и два, и три… А они все шли и шли вперед, мечтая только об одном – поскорее вырваться из этого осточертевшего подземелья, поскорее увидеть такое бесконечно желанное солнце и вдохнуть свежий, чистый ветерок.

Если бы не необходимость нести на руках по тесным каменным норам такого увесистого мужика, как Вилюев, они бы наверняка преодолели свой подземный путь раза в три-четыре быстрее. Но не бросать же человека на произвол судьбы! В какой-то момент, услышав доносящийся откуда-то сбоку непонятный глухой ритмичный грохот, Гуров объявил:

– Похоже, это метро. Значит, сейчас мы должны выйти к Неглинной…

– Да уж скорей бы! – устало выдохнул Стас.

Лев оказался прав – пройдя еще около сотни метров, они оказались рядом с подземной рекой. И если первоначально, когда они только спустились под землю, Неглинная показалась им чуть ли не Стиксом, придуманной древними греками рекой мира умерших, то теперь она была чуть ли не вестницей счастливого исхода этого непростого путешествия…

Глава 2

Пару часов спустя они вновь отправились во все те же мрачноватые недра подземелий, захватив с собой несколько человек в лице опергруппы местного райотдела. Теперь уже без особых затруднений найдя место последней перестрелки, Лев подошел к трупу неизвестного, буквально изрешеченного пулями, и удивленно присвистнул:

– Ну надо же! Это ведь Трамвай, ешкин кот! Он же – Кушнилин, он же – Рачкин, он же – Гнедухов, и хрен поймешь, какая из этих фамилий настоящая.

– Трамвай?! – удивились остальные.

– Охренеть! – хмыкнув, отреагировал и Станислав. – Этого хмыря объявили в федеральный розыск, а он вон где обнаружился. Ну и ну!..

Впрочем, опера удивились гораздо больше, чем он, когда насчитали на теле Трамвая почти два десятка пулевых ранений.

– Вот это его изрешетили! – хохотнул из тесноты молоденький старлей. – Но что самое ценное, – кучность классная. Лев Иванович, это не вы его так?

– Это он сам себя изрешетил, внезапно испытав глубокое и искреннее раскаяние… – хмуро съерничал Станислав под смех присутствующих.

… Как и предполагал Гуров, Петр Орлов не испытал и тени восторга, когда узнал, что Трамвай «приказал долго жить». Он ведь так надеялся, что серийный отморозок пройдет через пекло судебного разбирательства и остаток дней будет гнить в одном из «санаториев» с железобетонным забором, увенчанным колючей проволокой. Не срослось…

Выслушав его ворчливые сентенции, Лев насмешливо напомнил, что Трамвай, получивший свое прозвище за серию убийств людей, которых подкарауливал на трамвайных остановках, в руках закона уже был. Рискуя своей жизнью, в момент очередного нападения его задержал молодой парнишка, возвращавшийся с тренировки юношеской хоккейной команды. Даже получив удар ножом, к счастью, не самый опасный, хотя подонок метил ему прямо в сердце, парень ухитрился нанести негодяю удар своими коньками с ботинками по голове. Да и проходившие мимо трое мужчин тоже не стали «праздновать труса» и, придя на подмогу отважному парню, скрутили отморозка и передали прибывшему наряду полиции.

– Вот, вот! – глядя в упор на Орлова, язвительно хохотнул Крячко. – Задержали, передали правоохранительным органам, а те его позорно упустили! И снова жертвы. Аж пять человек! Помнится, людоеда Джумагалиева тоже, вместо того чтобы грохнуть на месте и этим самым спасти десятки жизней, каждый раз отправляли на судмедэкспертизу, откуда он постоянно сбегал и продолжал кушать человечину. Отпад!

Насупившийся генерал угрюмо посмотрел на своего подчиненного и сердито пробурчал, что упустили Трамвая вовсе не правоохранители, а «раздолбаи от медицины». И вообще, судьбу обвиняемого должен решать суд, а не самосуд оперов-вольнодумцев, считающих, что им все позволено.

– …Кроме того, как теперь доказать, что убийства в подземельях совершал именно он? – выразительно разведя руками, вопрошал Петр. – Как провести очные ставки, как провести иные следственные действия на месте совершения преступлений?