Пуля без комментариев

В понедельник утром, перед работой, Сергей попытался замазать синяк под глазом тональным кремом «Балет», но тщетно. Ядреный фофан, отливающий всеми оттенками лилового цвета, никакими косметическими средствами нельзя было замаскировать.

«Ну и черт с ним!» – решил Козодоев и спустился к «Волге», ожидавшей его во дворе.

Девушки из личного секретариата Сергея на появление побитого начальника отреагировали сдержанно. Марина и Катя сделали вид, что ничего не заметили, а простодушная Аня ойкнула.

Отец, увидев своего заместителя в образе вокзального бомжа, впал в ступор.

Несколько секунд он молча разглядывал сына, потом вполголоса спросил:

– Ты с ума сошел? Как ты в таком виде пойдешь на богослужение?

– Может быть, я пропущу это мероприятие?

– Не получится. Референт Лотенко перед приходом священника проверит всех арендаторов по списку. Придется тебе идти с подбитым глазом. Признайся, ты где на кулак нарвался?

– Хулиганы у подъезда напали. Еле отбился.

– В милицию заявлял?

– Нет, конечно! Что толку писать? Все равно никто никого искать не будет.

– Ты запомнил, как выглядели эти мерзавцы? Я могу подключить к их поиску нашу службу безопасности.

– Не надо. Я никого не запомнил и опознать не смогу.

Козодоев-старший вызвал из приемной секретаршу и распорядился:

– Попробуйте привести сына в божеский вид. Нам через полчаса надо выдвигаться на мероприятие.

Секретарша сбегала в производственный отдел, принесла целую коробку кремов и пудры. Поверх «Балета» она наложила еще три слоя косметики, но заретушировать свежий синяк не смогла.

Освящение здания бывшего обкома профсоюзов началось ровно в полдень. На мероприятии работали местные тележурналисты и американцы. Российский оператор ни на шаг не отходил от священника, иностранцы старались держаться в сторонке. Православный обряд их явно не интересовал. Оператор Флейк фиксировал происходящее с таким скучающим выражением лица, словно снимал репортаж о жизни аквариумных рыбок.

Сергей попытался найти среди телевизионщиков Сару Блант, но не смог. Она на богослужении не присутствовала.

Наконец священник отец Пантелеймон закончил молитву и стал окроплять святой водой кабинеты, стены коридора и всех присутствующих. Козодоева-младшего, словно главного грешника в городе, он обрызгал дважды.

– Во имя Отца, и Сына…

Благословение во имя Святого Духа досталось Мякоткину, пятидесятидвухлетнему грузному мужчине, директору коммерческого банка, стоявшему рядом с Сергеем. Мякоткин, окропленный святой водой, перекрестился и растер ладонью капли по лицу, словно умылся божественной благодатью. Козодоев поморщился от такого лицемерия, полез в карман за носовым платком, но достать его не успел.

– Мужские развлечения? – тихо спросил за спиной знакомый голос. – Вы участвовали в боксерском поединке?

Сергей обернулся. Перед ним стояла прекрасная американка.

– Хулиганы напали, – стараясь не привлекать к себе внимание, вполголоса ответил он.

Сара понятливо кивнула.

– Могу я пригласить вас на чашечку кофе после богослужения? – учтиво спросил Козодоев.

– В шесть вечера, – очень тихо, одними губами ответила американка. – Я знаю, где ваш офис.

Богослужение закончилось, люди в коридоре разом пришли в движение и оттеснили Сару от Сергея.

«Вот это удача! – ликовал Козодоев, возвращаясь к себе. – Пораньше выгоню девок из приемной, останусь с американкой наедине, а там… – Он представил, как нежно обнимает красавицу, касается губами ее бархатистой кожи, всем телом чувствует взаимность и сливается с ней в долгом страстном поцелуе. – Если я сегодня вечером добьюсь ее расположения, то буду считать, что жизнь прожита не зря!»

В два часа дня руководители организаций, входящих в Союз предпринимателей Западной Сибири, собрались на внеочередное заседание. Проходило оно в актовом зале бывшей цитадели профсоюзов. Председательствовал Анатолий Лотенко.

– Господа! – обратился он к представителям бизнеса. – Позвольте зачитать вам стихотворение, напечатанное в газете «Голос народа» на прошлой неделе. Автор этого произведения – Иван Ляхов. Помните такого? При коммунистах он отвечал за агитацию и пропаганду среди молодежи, а нынче переквалифицировался в поэты.

Откашлявшись, Лотенко вслух прочел поэму «Они наступают, оковы несут!». Поэт из Ляхова был посредственный, зато ему удалось пропитать текст яростной энергетикой человека, люто ненавидевшего буржуазию, реформаторов и демократов всех мастей.

– Вам понятен посыл этого гнусного пасквиля? – спросил Лотенко всех сразу, не дождался ответа и продолжил: – Это нас, бизнесменов Западной Сибири, Ляхов называет коричневой чумой. Это мы с вами, по его словам, как только закрепимся во власти, так тут же построим концентрационные лагеря и разожжем печи крематориев. Я, правда, не понял, кого мы будем сжигать в них.

В зале кто-то засмеялся. У многих людей, находившихся там, были библейские имена. Жечь самих себя и своих близких эти мужчины не собирались.