Пулевое многоточие

– Скажите спасибо, что не пришлось организовывать ваши похороны, – буркнул Гуров. – Если бы мы случайно не узнали о планах неких лиц, сегодня вечером вы бы не отделались одними наручниками. Возможно, вас сразу бы не убили, но отказаться от дела заставили однозначно. Судя по всему, за Дроздовой присматривают. О ее утреннем визите к вам вечером было уже известно. Возможно, она похвасталась какой-нибудь подруге. Возможно, к ней приставлен соглядатай.

– Муж? – безнадежно спросил Вагин. – Вроде бы он не из братков. Приличный человек.

– Понятие «приличный человек» в наше время отдает такой архаикой! – вздохнул Гуров. – Но я полагаю, что муж тут ни при чем. Есть у нас одно соображение, но вас, извините, мы пока ставить в известность о нем не будем.

– Я и не претендую. Но что мне теперь делать?

Гуров посмотрел в окно, за которым переливалась ночными огнями Москва. Наконец-то где-то поблизости прорезался звук милицейской сирены. Гуров кивнул Крячко:

– Выйди на лестницу! Появится наряд – постарайся договориться, чтобы они пока не поднимали шума. Скажи, что у нас секретная операция. Возможно, удастся удержать ситуацию. Если коллеги заупрямятся, то пускай отдувается Кувшинников. Номинально он у нас руководитель. Но самое главное – никому никакой информации. Только общие слова. Как говорит господин Вагин – служебный секрет!

– Понятно, – ухмыльнулся Крячко, направляясь к двери. – Прорвемся!

Оставшись один на один с хозяином, Гуров посмотрел ему в глаза и сказал самым решительным тоном:

– Послушай, Вагин! Мы, сами того не ведая, вышли на тебя, помогли тебе избежать расправы, но сами попали в трудное положение. Те, кто напал на твою квартиру, нас знают. Не с детства, конечно, но физиономии наши им знакомы. Теперь они в курсе, что мы с тобой контактировали. Из этого какой вывод? Вывод такой, что ты нам все рассказал. Это очень плохой вывод. Все внимание переключится на нас, а нам этого совсем не нужно. Поэтому давай сделаем так, будто ты у нас сегодня умер…

– То есть? – встрепенулся Вагин.

– Дело в том, что тот человек, которому я сломал руку, едва не проник к тебе в квартиру. Второпях, зная, что сообщников преследуют, он вполне мог тебя прикончить. Тем более что ты сидел тут, прикованный наручниками. Тебя убил, а то, что касается гражданина Дроздова, изъял… Где у тебя эти материалы – в компьютере, на дискете?

– В обычной папке для бумаг, – сказал Вагин. – Я не заносил ничего в компьютер.

– Отлично. Но для правдоподобия лучше компьютер распотрошить тоже. Итак, тебя убил, папку нашел, жесткий диск снял и скрылся. Об этом происшествии – скупо в утренних новостях…

– Тогда получается, что он и Ларису убил, – мрачно подсказал Вагин. – Не станет же он оставлять свидетелей?

– Это верно! – согласился Гуров. – Значит, нужно спрятать и Ларису тоже. Давай-ка хорошенько все обмозгуем…

Глава 12

Где-то за верхушками сосен, смутно выступающими из вечерней мглы, трижды прокричала какая-то птица. Гуров в очередной раз приник к окуляру подзорной трубы и принялся рассматривать территорию соседней усадьбы, принадлежавшей предпринимателю Дроздову. Вместе с полковником Крячко, капитаном Кувшинниковым и частным сыщиком Вагиным они уже два дня дежурили на наблюдательном пункте, который располагался на Рублевском шоссе и в обычное время был особняком, принадлежавшим бывшему милицейскому генералу, полному, розовощекому весельчаку, с довольного лица которого, казалось, ни на минуту не сходила улыбка. На любую тему он рассуждал, посмеиваясь и иронически подмигивая глазом. Дударев, так звучала фамилия генерала, был хорошим приятелем генерала Орлова, который и предложил Гурову организовать наблюдение за Дроздовым с дачи Дударева.

Каким отделом или частью командовал в свое время этот генерал, чем занимался – для Гурова так и осталось полной загадкой. Дударев очень ловко обходил эту тему. Орлов вообще отказался об этом говорить. Но, судя по беспредельному жизнерадостному цинизму Дударева, можно было предположить, что повидать генералу в жизни пришлось немало.

К просьбе старого знакомого Дударев отнесся с пониманием. Вникать в суть дела не стал, посчитав, что не вправе вмешиваться в чужую работу. Жил он один, но гостей принимал чуть ли не ежедневно, а также частенько отправлялся на охоту или рыбалку. Гурову он предоставил в распоряжение одно крыло в своем большом доме, которое имело отдельный вход. Здесь добровольные затворники могли не опасаться, что их обнаружит какой-нибудь чересчур любознательный гость.

Вопрос конспирации Гуровым соблюдался чрезвычайно строго с того самого момента, когда они повели «игру со смертью». С фиктивной смертью семьи Вагиных.