Пулевое многоточие

У женщины был взгляд, который обычно называют бархатным. Но после вежливых слов Гурова этот взгляд приобрел какую-то странную жесткость. Женщина явно тоже пребывала в растерянности. Она попыталась заглянуть Гурову за спину, а потом, запинаясь, задала вопрос, звучавший довольно необычно:

– А-а где… Ну, это… Вы кто вообще?

– Вообще я человек. Мужчина, – твердо ответил Гуров и, подумав, добавил: – Дроздов Сергей Константинович.

Это имя не произвело на женщину никакого впечатления. По ее глазам Гуров понял, что ей очень хочется немедленно смыться. Но что-то ее удерживало.

– А вы надеялись увидеть тут кого-то другого? – доброжелательно спросил он.

– Ну, ясное дело! – сказала она с какой-то странной интонацией. – Другого, конечно. Он чего, вместо себя вас, что ли, послал? Мне, в принципе, по барабану, но такие обломы мне вообще не по кайфу…

Ее речь абсолютно не гармонировала с благородной внешностью. Теперь она напоминала Гурову участницу дешевого маскарада. В голове его возникла некая мысль, похожая на догадку.

– Вы бы все-таки прошли! – сказал он с улыбкой. – Нехорошо держать такую красавицу на пороге. К вашим услугам эти самые удобные, самые мягкие кресла на свете! Располагайтесь!

Красавица посмотрела на предложенные ей кресла с брезгливой гримасой и довольно непосредственно сообщила, что ее уже тошнит от всех этих кресел, диванов и кроватей.

– Век бы их не видала! – доверительно заявила она Гурову, но затем с великолепной непоследовательностью прошествовала к ближайшему креслу и с размаху уселась в него. – Ну, говорите, почему вы сегодня вместо Томилина? В принципе, мне наплевать, но вообще я не люблю сюрпризов. Вы, конечно, мужчина ничего… – Она оценивающим взглядом окинула статную фигуру Гурова и махнула рукой: – Куда интереснее этого… А-а, ладно!

У Гурова была с собой фотография Дроздова. Он достал ее и показал женщине.

– Этого вы называете Томилиным?

Она с большим интересом уставилась сначала на Гурова, потом на фотографию, потом опять на Гурова и наконец высказалась с неподражаемой интонацией:

– Ничего себе! Это называется «попала девушка»! Выходит, ты, красавчик, всего-навсего мент? Ну, тогда я пошла! У меня в контракте строго оговорено – не базарить с посторонними.

– С каких пор менты стали посторонними? – с улыбкой спросил Гуров, мягко, но непреклонно усаживая женщину обратно в кресло. – Менты всюду свои, и тебе это должно быть прекрасно известно, раз подписываешь такие контракты. Между прочим, я вот тоже разочарован. Думал, ты девушка из высшего общества, как в песне поется, а ты всего-навсего проститутка. Я же не обижаюсь! И потом, ты так и не ответила на мой вопрос, девочка. Этого человека ты называешь Томилиным?

– Это он себя называет Томилиным. У нас, между прочим, каждый называет себя так, как ему удобнее. Только главный знает, как кого зовут на самом деле. А мне сказали – Томилин, пускай так и будет… Ну все? Я пошла?

– Куда тебе торопиться? – удивился Гуров. – Посиди. Ведь ты, насколько я понимаю, была заказана гражданином Томилиным на выходные в качестве попутчицы?

– Ага, как же! Попутчицы! Этому уроду такие номера нравятся… Бр-р! Вспоминать лишний раз не хочется. И вообще, рожа у него противная. Вот с тобой бы я… Но это строго между нами, красавчик, ладно? А то меня спишут на хрен на берег, а за длинный язык еще и фейс попортят. Куда мне тогда идти бизнес свой делать? На Курский вокзал? А вы Томилина повязали, что ли? Зря, между прочим, все равно отмажется. Он где-то на Рублевке живет. Такие вам не по зубам.

– Ты еще наших зубов не видела! – засмеялся Гуров. – Давно здесь трудишься?

– Год уже, – сказала девушка. – Подруга надоумила. Вообще-то, здесь классический стиль предпочитают. Как ты сказал, чтобы на высшее общество похоже было. Но и такие простые девушки, как я, тоже ценятся. Томилин, например, любит, когда я его матом подбадриваю. Ему его гламур этот надоел до рвоты, хочется чего попроще. А вообще я тебе так скажу, что высшее общество, что низшее – кругом один бардак! Дом терпимости, короче!

– Яркая мысль! – заметил Гуров. – Я ее позже запишу. А сейчас расскажи мне про структуру вашего общества. Кажется, оно «Велес» называется?

– Ну да, – неохотно ответила девушка. – Только, извини, все-таки я с тобой больше базарить не буду, красавчик. Если хочешь, можем в постельке покувыркаться, раз уж ты сюда затесался, но колоться я не буду. Себе дороже.

– А не колись, – кивнул Гуров. – Я тебе просто буду некоторые вещи называть, о которых сам догадался, а ты скажешь, правильно это или нет. Вот, к примеру, название этого судна «Олимпия», так? А когда оно на большую воду выберется, название сменится, верно? «Советская Родина» будет?

У девушки весело сверкнули глаза.

– Угадал! – одобрительно сказала она. – У них специальные приспособления – буквы на борту менять. Теплоход частный. Зарегистрирован как «Олимпия», а всякие безобразия на «Советской Родине» происходят. Кто со стороны посмотрит, так это и понимает… Ой, я опять с тобой разболталась! Ты точно хочешь, чтобы мне ливер выпустили!