Пуговица Пушкина

Одни косо смотрели на несколько бесцеремонное высокомерие в его манере вести себя, другие — на его склонность хвастаться успехами у женщин. Один из наблюдавших за ним на балу назвал этого кавалера «помощником конюха», но большинство любило его таким, каким он был, и никто не опасался милого молодого человека, чья слава меркла, как только он покидал бальную залу — хотя бы бал был долгим и утомительным, как в Петербурге 30-х годов девятнадцатого века. За время службы в Кавалергардском Ее Величества полку он был сорок четыре раза упомянут в сводках за опоздания, отсутствие на службе без уважительной причины и другие нарушения дисциплины: он созывал отряд слишком громко, лениво сползал с седла, перед тем как скомандовать «вольно», зажигал сигары или садился в карету в конце смотров и парадов, не дожидаясь, когда их покинут старшие офицеры, на бивуаках выходил на дорогу за лагерем, одетый в ночной халат и накинув на плечи шинель. Начальство наказывало его дополнительными нарядами, но друзей это забавляло, и они аплодировали его беззаботности — такой французской, такой парижской — и представлявшей резкий контраст с жесткой дисциплиной, царившей в русской армии.

Его веселый характер, общительность и готовность к остротам заставляли забывать о его недостатках. Великий князь Михаил Павлович, большой ценитель шуток и острот, любил бывать в его обществе. Сам Пушкин заразительно смеялся, когда Дантес, увидев его входящим в салон с женой и двумя неизбежными свояченицами, Екатериной и Александриной, назвал его «Pacha `a trois queues»[2], что значит «Паша с тремя косичками», хотя слово «косичка» обозначает и другой, реже упоминаемый в обществе привесок. «Дантес, — поддразнил его однажды граф Апраксин, — говорят, вы хороши с женщинами». — «Женитесь, граф, и узнаете». Все это, конечно, по-французски. Однажды генерал Гринвальд пригласил его отобедать вместе с другими тремя офицерами, бывшими в наряде. Ординарец накрывал первое блюдо, когда масляная лампа, свешивавшаяся с потолка, рухнула на стол, забрызгав маслом пищу и обедавших, испортив весь вечер. Уходя, Дантес увековечил событие: «Gr"unvald nous fait manger de la vache enrag'ee assaisonnee d’huile de lampe»[3]. О шутке в тот же день доложили генералу, который с того времени перестал приглашать дежурных офицеров к своему столу, но острота уже облетела казармы Шпалерной улицы и вскоре добралась до салонов, тем самым подтвердив славу «этого молодого, красивого, дерзкого Дантеса».

Он родился 5 февраля 1812 года в Кольмаре, Эльзас, где у его семьи был дом; их обычным местом жительства было имение в Сульце, приобретенное около 1720 года Жаном Анри Дантесом, прапрадедушкой Жоржа. Уроженец Вейнгейма, что в Палатинате, Жан Анри переехал в Эльзас, чтобы вступить во владение собственностью, которую он унаследовал от своего отца: доменными печами в Белфорте и серебряными рудниками в Жироманьи; позднее он управлял литейным заводом в Обербрюке и основал оружейный завод в Клингельтале. Способный и предприимчивый, Жан Анри Дантес в конце концов приобрел имение и замок в Блоцгейме, а также земли и имение Бринкгейм, ранее принадлежавшие Фуггерам; в Бургундии ему принадлежали имения Лонжепьер, Виллекомте и Верно. В декабре 1731 года, за два года до смерти, письма от королевского дома известили его о том, что ему присвоен титул барона. Его сын, Жан Филипп, и затем его племянник, Жорж Шарль, удачно распорядились фамильным наследством, упрочив свой социальный статус женитьбой на представительницах французской и немецкой аристократии.

Закат фортуны линии Дантесов начался с водоворота событий 1789 года. Собственность Жоржа Шарля, бежавшего из Франции, была конфискована, его сын Жозеф Конрад, обвиненный в принадлежности к отрядам, пытавшимся помочь королю Людовику XVI, бежал в Варенн в июне 1791 года. Он нашел убежище у своего немецкого дяди, барона фон Рейтнера. Отец и сын возвратились в Сульц 10 прериаля Пятого года по революционному календарю, и с Жоржа Шарля было снято клеймо эмигранта. Фамильная собственность была восстановлена 16 брюмера Десятого года. В 1806 году Жозеф Конрад женился на Марии Анне Луизе фон Гатцфельдт, аристократке из Майнца. Реставрация принесла семейству Дантеса мир и процветание. Уже член генерального совета Верхнего Рейна, Жозеф Конрад также занимал место в палате депутатов с 1823 по 1828 год. Он никогда не брал слова, участвуя в обсуждениях только для того, чтобы внести предложение об их закрытии, за что получил прозвище Барон-Закрытие. После революции 1830 года он вернулся в Сульц, глубоко задетый новым политическим потрясением.