Пугачев-победитель

После падения Казани, когда для пугачевцев открылась дорога на Москву, все их главные силы устремились туда, словно притягиваемые магнитом. С этой тягой «анпиратор» не мог справиться. Весть о сказочных московских богатствах будила жадность поднявшейся темной и хищной массы, разрушала все попытки новой власти установить твердый порядок в восточных, слабо населенных провинциях. Едва какому-нибудь назначенному Пугачевым воеводе, атаману или губернатору удавалось собрать вокруг себя несколько тысяч вооруженных людей и с ними засесть в одном из далеких от столицы городов, как эти военные силы разваливались под влиянием притягательной силы Москвы. Людей, оторванных от привычного дела и получивших в свои руки оружие, соблазняла мысль о возможности быстро нажиться грабежом. Но весь край между Волгой и Уралом сильно пострадал за время восстания и обезлюдел, а уцелевшее население оголодало и было озлоблено против новой власти, поэтому рассчитывать на поживу могли лишь немногие. И люди уходили от «анпираторских» воевод и губернаторов, как утекает вода из решета.

К тому же вслед за взятием Москвы на западе наметились большие осложнения и возникла угроза войны с Польшей. На севере темной грозовой тучей продолжал висеть Петербург. «Анпиратору» было, собственно говоря, уже не до востока. В его распоряжении уже не было сил, чтобы раздавить уцелевшие гнезда, в которых засели его враги, поэтому поневоле он поручил расправу с Михельсоном и Голицыным местным силам, но неумелые попытки закончились большими неудачами. Так сунувшийся было из Уфы на Михельсона пугачевский «енарал» Сидоренко, он же Квашник из бывших капралов, при попытке перебраться на правый берег Камы ниже Перми был растрепан михельсоновской артиллерией, потерял весь свой обоз и сам едва унес ноги. Столь же неудачной оказалась из рук вон плохо подготовленная и еще хуже проведенная бывшим колодником Исаевым экспедиция, отправившаяся из Самары на Оренбург. Не пройдя и половины дороги, Исаев растерял большую часть своей орды из-за недостатка продовольствия и гибели лошадей.

Сам генерал Михельсон в упомянутом выше письме Румянцеву говорит: «Завладев Пермью, я мог тогда же напасть и на Екатеринбург, но по многим соображениям предпочел воздержаться, отложив на несколько месяцев. Моей первой заботой было завладеть Шишмаревским и другими заводами Шуваловых, запастись новой, более пригодной для партизанских действий артиллерией в виде «шуваловок». Моей целью было не столько захватить сам Екатеринбург, сколько то, что он должен был дать Москве...

В записках заводского мастера Хольмстрема шишмаревский эпизод излагается так: «Богатейший шишмаревский завод дважды подвергся нападению мятежников еще до падения Казани и пришел в плачевное положение. Большинство рабочих разбежались, многие присоединились к мятежникам. Мастера были перебиты, прогнаны или смещены в простые рабочие назначенным от самозванца управляющим из вотяков Василием Крещеных, человеком совершенно невежественным и диким. За неимением подлинных заводских рабочих Васька-вотяк, над коим смеялись даже его сотоварищи, поставил на работы несколько сот содержавшихся в цепях дворян обоего пола и настоящие рабочие учинились не только надсмотрщиками и начальниками над несчастными, но их крепостными господами и предавались сущему тиранству. На всех попавших в руки пугачевцев заводах шло беспробудное пьянство. Вместо того, чтобы выполнять данные от казны заказы, особенно на предметы вооружения: штыки, сабли, лядунки, ядра, оболочки для гранат, картечь и прочее, ставшие господами рабочие выделывали сковородки, кастрюли, котелки и другие предметы домашнего обихода. На приписанном к Шишмаревскому заводу казенном Свят-Ивановском литейном заводе другой вотяк, Гунька, с товарищами употребили двенадцать тысяч пудов красной меди на выделку медной монеты и присвоили ее. Кукляевский оружейный завод завладев многими тысячами пудов ржаной и пшеничной муки, занялся одной только работой — выгонкой водки и сбывал ее в Сибирь.

На эти заводы налетел бурей славный воитель Михельсон раньше, чем туда дошла весть о разгроме Лодыжкина и взятии Перми. Сопротивление было оказано только на Кукляевском, где пьяные рабочие, отстреливаясь, легко ранили полковника Обернибесова и убили двух его драгун. На Миславском заводе пугачевский управляющий из варнаков Семенихин с товарищами заперся в конторском помещении, откуда стреляли из ружей, однако бежали, едва только был в них выпущен снаряд из полевой пушки. На Шаболовском заводе освободившиеся при нападении на него михельсонова отряда пленники перебили своих тиранов. В четыре дня Шишмаревский и все окрестные заводы были очищены от мятежников. Многие злодеи были без промедления казнены, прочие же подверглись суровому наказанию и под угрозой смерти поставлены на работы. Однако весьма долго наши заводы не могли достигнуть прежнего благосостояния, столь велико было разрушение, причиненное за короткое время мятежниками...