Пугачев Победитель

У тебя руки чисты! Разве ты кровь проливал?

Я — нет. Да для меня-то все же делалось!

Не для тебя, для нашего рода княжеского! Ради нашего права законного!

А где наш род, отец? Братец убит, ты — стар. Я в могилу уйду... А кто попользуется? Зверь в образе человека, оборотень! А какое царство рушилось! А сколько горя да мучений всем, крови невинной... Зачем все это? Все равно, ничего не выходит. Все горит, все рушится, все расползается. Гнило все..

Канцлер нерешительно вымолвил:

Не думалось, что так будет, Сеня. Иначе все представлялось.. Кто же мог предусмотреть?

Плохое оправдание, отец! Так и любой бродяга, пустивший огонь по лесу, говорить может..

Молодой князь опять заметался в жару, забредил. Отец, сдав больного на руки слуг, ушел в свой кабинет и принялся пересматривать бумаги. Но работалось с трудом, все думал о том случае в Раздольном. Старший сын неотступно стоял перед глазами, старая боль опять подступила к сердцу.

Канцлер сдвинул в сторону документы и хрипло вымолвил:

Ну, за кровь — кровь! Расплачусь с лихвою!

С огневицей молодость Семено Мышкина-Мышецко- го кое-как справилась, но когда болезнь ушла, она оставила измученное ею тело бессильным бороться с другими болезнями. У Семена открылась чахотка, и стало слабеть сердце. Неустанно следивший за его щоровьем Шафонский счет необходимым предупредить отца, что на всякий случай не мешало бы шивать попа. Канцлер выслушал это внешне спокойно, только лицо потемнело да на изрезанном морщинами чбу проступили капли холодного пота.

С этого дня старый князь, словно ожесточившись, примкнул к тем ближайшим советникам «анпирато- 1>1и, которые всегда выдвигали необходимость самых крайних, самых крутых мер. И если сам он не требо- Ц.1 I применения этих крутых мер, то постоянно наво- дил на мысль о них, напоминая примеры из русской истории.

— Великий князь Димитрий, позже прозванный '(омским, забрал в свое войско многих иноков мона- - царских. Царь Петр отобрал церковные колокола для отливки пушек на шведа. Из колоколов он же, Петр, •и к,шил медную монету. Нужда заставила, да и скоп- мшные монастырями богатства не раз отбирались килтьями на государственные нужды. Золота и особенно серебра в монастырях не счесть. В Троицко-Сер- | повой лавре, говорят, до десяти пудов жемчуга хранится, то же и в Киево-Печерской лавре. У торговых и »пдей и вовсе не грех часть богатства отобрать, ежели дли тащиты государева дела понадобится. Не велика ипость и в том, ежели по одному лишнему парню 1 согни человек в солдаты взять. Бабы, понятно, выть By дут, да ведь так испокон веков было!

'>ти слова падали на подготовленную почву, и «ан- нпрлтор» издавал указ за указом, нажимая на без того » I г озлобленное население, особенно на крестьянство. Одним из этих указов требовалась сдача в казну всех •лишних» колоколов. Этот указ был понят, как тре- Воинние сдачи в казну всех колоколов, а неведомые люди поспешили разъяснить и цель указа: «царь обязался родичам татар да башкиров, побитых в Москве и других городах, дать богатый выкуп, и ежели меди не хватит, то будут отбирать из храмов ризы, чаши, подсвечники и прочую церковную утварь». В Серпухове в воскресный день к старому собору святого Владимира, когда там шло торжественное богослужение, подошел сильный наряд «городовых казаков». Кто-то крикнул, что идут сдирать с икон ризы. Грянул набат. Хлынувшая с близкого торга толпа крестьян набросилась на казаков и нескольких убила. Беспорядки охватили весь серпуховский округ.

Тогда «анпиратор» разослал по ближайшим к Москве городам «увещание», в котором говорилось, что церковные сокровища и не думали отбирать, а что касается недостатка в монете, то идет уже из Екатеринбурга в Москву государева казна. Казенный обоз везет несметное количество золота и серебра, нужды в деньгах не будет.

Это было верно. Обоз с огромным количеством рублевиков и червонцев новой чеканки с изображением «Императора Петра III Феодоровича всея России» действительно шел из Екатеринбурга.

* * *