Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1

«Рассмотрение нами чинено, – писал предводитель шайки[943], – и по рассмотрении сия ваша бумажка посылается обратно. Из манифеста же усматривается, якобы государь наш церкви разорял и прочие чинил непорядки, о таковых непорядках написанных мы не ныне уже известны, что написано напрасно и персонально с государем было говорено; вы ж, не видя [его], называете Емельяном Пугачевым, а мы, видя, и свидетельствовали. Как дерзнуть может, да и печатовать более к увещеванию. Гришек-расстриг видно не находят, да и вы не дураки ли: Дмитрий царевич был весьма малолетен, а Гришка назвался уже взрослым! Почему ж можно было опознать его, как наш батюшка всемилостивейший государь уже не малых лет принимать изволил Россию. Следственно, кого б я видал прежде, но и на всех послаться могу, что узнаю через двадцать лет, нежели через одиннадцать. Итак, если отыщутся у вас благоразумные люди, рассудить могут, что и узнать можно. Так вы лихо не подумайте того, что дворяне привыкли всей Россией ворочать, как скотом, но еще и хуже почитают собак, а притом без малых жить не привыкли; а государь все то от них отобрать изволил, так чрез то дворяне умыслили написать хулу, а признали быть за лучшее владеть Россией сами и всеми угодными им угодностями. И для того благоволите город сдать без всякого напрасного православным кровопролития. Если ж вы так отдаться не согласны, дать нам вскоре знать, ныне же через два часа присылкой нарочного не умедлить. Вы думаете и опасаетесь прислать человека? Так не извольте сомневаться, мы не таковых сердец, как вы, нашего [посланного] удерживаете; если же своего жаль выслать – нашего [вышлите], и для того немедленно дайте знать, или знатную от вас персону, хотя для переговорки; право, пустим обратно».

Переговорка эта не состоялась, и 10 января толпа мятежников, усиленная прибытием крестьян с Кыштымского и других заводов и возросшая до 5 тысяч человек, с восемью пушками снова подошла к Челябинску, но была отбита, причем хорунжий Невзоров был захвачен в плен[944]. Грязнов отступил сначала к деревне Шершневой, в шести верстах от города, а потом к Чебаркульской крепости. Под Челябинском он оставил небольшую толпу башкирцев, с приказанием блокировать город и никого не пропускать ни в него, ни из него [945]. Веревкин просил прислать для управления провинцией достойного человека, «ибо, – доносил он[946], – за учиненным мне от воров бунтовщиков казаков увечьем и чрез то в крайнюю болезнь приведенном, службу ее императорского величества, хотя бы усердно желал, продолжать нахожусь поныне не в состоянии».

В таком положении были дела, когда за несколько дней пред тем главнокомандующий А.И. Бибиков приехал в Казань и не успел еще подробно ознакомиться с ходом событий.