Пудра и мушка

– Тетя Салли! – послышался громкий шепот. Филипп обнадеживающе улыбнулся.

– Мадам…

– Ох, уж этот подбородок, – прокряхтела старушка и с удовольствием потрепала его.

Она нехотя вышла, и Филипп закрыл за ней дверь. Клеона в отчаянии ломала себе пальцы. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она боялась пошевелиться. Никогда еще в жизни ей не было так стыдно и страшно.

– Мадемуазель, ваш верный слуга! Девушка молчала. Ее трясло.

– Имею честь сообщить вам, мадемуазель, что вы свободны от данных вами накануне обязательств.

Она пыталась уловить в его голове насмешливые нотки.

– Я… вам очень… благодарна, сэр, – прошептала Клеона, плотно сжав зубы и тщетно пытаясь остановить слепившие ее слезы.

Возникло минутное молчание. Почему он не уходит? Он хочет видеть ее унижение?

– Сэр Дерик также просил меня передать вам свои глубочайшие извинения за то, что произошло вчера вечером, мадемуазель.

– С-спасибо, с-сэр.

Опять наступила тишина. Только бы он ушел до того, как она рухнет на пол!

– Клеона, – нежно произнес Филипп.

Она не обернулась. Слезы уже начали капать.

– Прошу вас, уходите, – попросила девушка.

Она почувствовала его приближение и насторожилась.

– Клеона, любимая!

Она была не в силах более сдерживаться и разрыдалась. Филипп обнял ее.

– Вы плачете? О нет, прошу вас, не надо! У вас теперь нет для этого никаких причин.

Клеона ощутила, как его сильные руки обвили ее. Его объятия защищали ее, но все же она сделала попытку высвободиться.

– Что… вы… должны думать… обо мне! – всхлипнула девушка.

Филипп повернул ее к себе так, что она уткнулась ему лицом в плечо. При этом он нежно гладил ее волосы.

– Ну будет, успокойся, моя маленькая, глупенькая и непослушная Клеона. Не плачь, дорогая. Это я, твой Филипп.

Только твой и ничей больше. Я всегда любил тебя. И никого, кроме тебя. Подними свои глазки и не плачь!

Клеона больше не сопротивлялась.

– Филипп… прости меня! – Она разрыдалась еще сильнее. – Я, наверное, сошла с ума!

Она подняла головку, глядя на него счастливыми глазами. Он наклонился и страстно поцеловал ее в полураскрытые, тянущиеся к нему губки.

Спустя немного времени они сидели рядом на диване. Ее голова покоилась у него на плече, а его рука обнимала ее талию. Клеона глубоко вздохнула и спросила:

– Но почему же ты обращался со мной так… презрительно, когда вернулся из Парижа, Филипп?

– Я был раздосадован, любимая, и хотел узнать, любишь ты меня или раскрашенную куклу. Но ты вдруг изменилась… и я не знал, что и подумать.

Клеона прильнула к нему еще теснее.

– Это все потому, что я думала, что стала тебе совсем безразлична. Ох, Филипп, Филипп, я была так несчастна! Филипп быстро поцеловал ее.

– А… прошлым вечером, Филипп… ты же не думаешь, что я…

– Радость моя, разве я могу плохо о тебе подумать? Она спрятала личико.

– А я… я подумала о тебе плохо, – прошептала Клеона.

– Я надеюсь, что сейчас ты так не думаешь?

– Конечно, нет! Но… как же эта дуэль с Банкрофтом? Кто эта французская леди? Филипп помолчал.

– Не было никакой французской леди. Это все, что я могу сказать.

– А может, – голос девушки прервался, – может, дуэль была из-за меня? Филипп не ответил.

– Значит, из-за меня! Как я счастлива! Филипп внимательно посмотрел на нее.

– Клеона, неужели это доставляет тебе радость?

– Конечно! Я… О! – она даже поежилась от удовольствия. – Но почему ты мне раньше ничего не рассказывал?

– Это не та вещь, о которой рассказывают любимой, – сказал Филипп.

– О! А сегодня? Как тебе удалось убедить сэра Дерика?

– Шпагой. Но он не собирался настаивать, чтобы ты сдержала обещание.

Клеона напряглась.

– Ах… В самом деле?

Филипп был немного обескуражен.

– Но ведь ты же сама не хотела, чтобы он связал тебя твоим обещанием, дорогая?

– Нет. Но… Он мне не нравится, Филипп.

– Сознаюсь, что я не могу с тобой в этом согласиться. Он мне стал казаться весьма и весьма приятным человеком.

– Не может быть! А Джеймс?

– Ну, Джеймс! Он скоро придет в себя. Клеона задумалась над услышанным.

– Филипп!

– Да, Клеона.

– А тебе ведь… тебе ведь… не нравится Дженни, ты ее не любишь?

– Дженни? Клеона, стыдись! Я был с ней всего лишь вежлив.

– Слишком уж вежлив, Филипп!

– Дорогая, не будь столь строга. Ты же видела, что с ней никто не любезничал и поклонников у нее не было. Разве тебе не было бы обидно на ее месте? – Так это было… только поэтому? А я-то думала… – Клеона, ты слишком много думаешь, – резко осадил ее будущий супруг. – Теперь ты начнешь выпытывать про Энн Натли!

Филипп действовал наверняка.

– Так, значит, ничего не было? Совсем, совсем ничего?

– Совсем!

– И ни с кем в Париже?

– Ни с кем. Даже если бы и захотел! Все знали, что у меня разбито сердце.

– Так ты, значит, все-таки хотел?.. О!

– Но это же так естественно, любимая.

– Но…

Он прижал девушку еще сильнее.

– Но никогда, дорогая моя, мне не удавалось быть помолвленным дважды за один вечер!

– Филипп, но это же невежливо, это меня… унижает!

Он рассмеялся.

– По-моему, ничуть. Клеона, скажи мне лучше, что ты так упорно прячешь в своем медальоне?

– Я хотела это сжечь, – пробормотала девушка.

– Но не сожгла?

– Нет. Я не смогла.