Пудра и мушка

– Маленький Филипп готов сразиться с любым из нас, но ведь нельзя же этого допустить. Не станем же, друзья, надоедать ему, ибо он очень грозен, когда рассердится, заверяю вас! – он простодушно засмеялся и предложил Банкрофту нюхательного табаку.

– Да, он отважен, – согласился Банкрофт. Граф закрыл табакерку и отошел прочь. Своим видом он вежливо дал понять, что пресыщен этой темой.

– Вопрос несколько неуместен, я полагаю. Мадемуазель, вы будете танцевать?

Банкрофт покраснел. Мадемуазель поднялась со стула.

– Я обещала Жюлю! – она кивнула в сторону де Бержери, и они вместе удалились от собравшейся группы зевак. Сен-Дантен взял Филиппа за руку.

– Пойдемте скорее в комнату для игры в карты, Филипп. Иначе вам придется танцевать с Салевье, – он показал глазами на стоящую неподалеку пышную красавицу.

– Вы правы, это будет весьма утомительно, – согласился Филипп, – идемте скорее.

– Кто этот маловоспитанный джентльмен в розовом? – поинтересовался граф, когда они удалились.

– Человек, не заслуживающий внимания, – пожал плечами Филипп.

– Я так и подумал. Но все же он пытался рассердить вас?

– Да, – согласился Филипп. – Мне не понравился цвет его камзола.

– Можете рассчитывать на меня, – неожиданно произнес Сен-Дантен. – Мне он решительно во всем неприятен. Он бывал здесь и раньше, в прошлом году. Он лишен всякого такта. Его, верно, и в Лондоне выносят с трудом?

– Я не уверен. Думаю, это не так.

– Э-э! А как он посмел встрять в ваш разговор с дамой?

– Сен-Дантен! – Филипп высвободил свою руку.

– О, да-да, я знаю! Мы все понимаем, что за всем этим стоит леди! Иначе почему вы были так сдержанны и холодны?

– Я был холоден?

– Конечно, в глубине души. Неужели я опять не прав?

– Вы попали в самую точку. Сердце – штука старомодная.

– О, Филипп, вы лукавый шалунишка.

– Вот и все так говорят. Наверное, именно потому, что на самом деле я невинен и безгрешен. Забавно. Никто не усомнится в вашей безупречности, которая полностью соответствует вашему титулу. Мне же приклеивают ярлык безнравственности. Обязательно посвящу сонет этой теме.

– Ах, только не это! – взмолился не на шутку растревоженный Сен-Дантен. – Филипп, ваши сонеты отвратительны! Умоляю, не надо больше стихов! Можете делать все, что угодно, но во имя всего святого, ваши стихи!..

– Увы! – вздохнул Филипп, – я не могу бросить это занятие.

Сен-Дантен выдержал паузу, держась рукой за занавес, отделявший комнату для игры в карты.

– Не можете, Филипп?

– По крайней мере, в настоящий момент, – мечтательно произнес Филипп. – В конце концов, все сводится к одному.

– И вы хотите сохранить вашу главную цель? – глаза Сен-Дантена выражали искреннее сожаление.

– Вы любопытны, как обезьяна, – ответил Филипп и подтолкнул графа в комнату.

– Как долго этот парень здесь? – спросил Банкрофт одного из своих друзей.

Мсье де Шамбер отряхнул манжету платком.

– Я думаю, что уже несколько месяцев! Он, определенно, вносит свежую струю, не так ли? Такой молодой, такой милый…

– Милый, черт его побери! – огрызнулся Банкрофт. Де Шамбер посмотрел на него с удивлением.

– Как, вам не нравится наш маленький Филипп?

– Ничуть. Самодовольный молодой выскочка!

– Что вы? Вы ошибаетесь! Вы его совсем не знаете! Он пыжится, и это очень забавно, но он вовсе не самодовольный, а просто еще дитя!

– К черту! Любимое всеми дитя?

– Это же последний писк моды в Париже. Кто-то ревнует к его популярности, но все, кто его знает, любят его.

– Ревновать этого сосунка! – вскричал Банкрофт. Де Шамбер остудил его взглядом.

– Скажу только для вас, мсье! Не следует слишком широко распространяться о вашей неприязни. У маленького Филиппа здесь очень влиятельные друзья. На вас будут косо смотреть, если вы позволите себе высмеивать его.

Банкрофт стал осторожнее в словах.

– Не стану скрывать от вас, дорогой де Шамбер, что у меня с вашим маленьким Филиппом вышла стычка. Я уже один раз наказал его за излишнюю дерзость.

– Ага? Не думаю, что кто-нибудь посоветует вам попытаться это сделать снова. У него нет недостатка в друзьях, и он владеет шпагой, как сущий дьявол. Будет неосмотрительно выказывать свою враждебность. К тому же, он любимец дам. Ведь это само по себе уже о многом говорит, не так ли?

– Когда я видел его в последний раз, – сплюнул Банкрофт, – он был похож на немытого лакея, а разговор с ним не отличался от беседы с огородным пугалом.

– Да? Я тоже кое-что слышал об этом. Но все же он душка, наш Филипп.

– Пропади он пропадом! – в сердцах ответил Банкрофт.

Глава VIII В КОТОРОЙ ФИЛИППА ПОКИДАЕТ СОСТОЯНИЕ ПОЭТИЧЕСКОЙ ЭЙФОРИИ

Через несколько недель после приезда мистера Банкрофта граф де Сен-Дантен устроил званый обед. Приглашены были только самые избранные гости, в числе которых оказался и Филипп. К половине шестого все приглашенные, за исключением одного, собрались в библиотеке, и Сен-Дантен сверил свой хронометр с часами над камином.

– Что случилось с Филиппом? – его вопрос не был адресован к кому-либо персонально. – Где наше дитя?

– Его вчера видели на балу, – сказал де Шателен.