Публицистика 1987 - 2003 годов

И вот в очередной раз идем втроем в военкомат, вдруг из низкой облачности вываливается желтобрюхий «Юнкере», совсем низко и почти над нашими головами делает вираж. Сквозь гул моторов слышится пулеметная трель. Через несколько секунд немец снова скрывается в облаках. Нисколько не испугались, но возбужденно обсуждаем событие: ясно, конечно, подошел к городу в облачности, вынырнул на небольшой высоте, сфотографировал, наверное, авиазавод и дал теку. В военкомате тоже возбуждение: оказывается, немецкая пулеметная очередь пробила военкоматовскую крышу, правда, никто не пострадал. И тут тоже все ясно: это он нас троих и всех подобных пугал тем, что он уже над нашими головами. Почему же тогда не бомбят город? Потом уже, у немцев [4] прочитал, что Рыбинск они наметили к захвату в октябре-ноябре 41-го года в процессе охвата Москвы с севера. И, конечно, военную промышленность города, особенно авиамоторостроительный завод, они берегли, мечтали получить его целехоньким.

Учиться в техникуме в 41-м пришлось недолго, всего 2 с небольшим месяца, где-то в середине ноября занятия в техникуме в связи с приближающимся фронтом прекратились. Эту весть сообщил нам, живущим в общежитии, директор авиатехникума Николай Васильевич Подгорнов, пригласив комсомольцев на беседу. В ходе беседы он сообщил нам также о том, что начинает формироваться Ярославская добровольческая коммунистическая дивизия, сам он вступает добровольцем в нее и призывает нас, комсомольцев, кто готов к этому, последовать его примеру. Не задумываясь долго, соглашаемся. Тут нельзя не сказать несколько слов о стиле работы администрации с людьми в то время. Работа была тогда совершенно иной, чем в шестидесятые и последующие годы и тем более сейчас.

По личным вопросам директор техникума и другие работники администрации принимали студентов в любое время, проявляя внимательность и уважение в разговорах. Это вызывало искреннее ответное уважение и долго помнилось. И когда такой директор призвал последовать его примеру, вступить добровольцами в сражающуюся армию, другого решения быть не могло. Позднее, спустя много лет после войны, а скорее всего, после смерти Сталина, стал у нас внедряться иной порядок общения администрации и партийных работников с народом. Чиновники, в том числе и партийные, стали устанавливать лишь определенные дни приема подчиненных сотрудников по личным вопросам. Особенно удивляло и возмущало то, когда начальник политотдела, например, принимал сотрудников по личным вопросам лишь 2 дня в месяц. Это был заметный шаг отделения партии от народа, и сделан он был, думается, не случайно.

Запись добровольцем в Ярославскую коммунистическую дивизию была уже не первой моей записью добровольцем. Еще в Ростове, в первые дни после начала войны райком комсомола объявил запись комсомольцев-добровольцев на курсы пулеметчиков. Записались мы, несколько детдомовцев, но до организации курсов так дело и не дошло до конца августа. Затем, опять же по линии райкома комсомола, была попытка организовать на башнях нашего Яковлевского монастыря, на окраине города пост ВНОС - пост воздушного наблюдения, оповещения и связи. Обрадовались посильному делу, но до дела опять не дошло. Дошло лишь до работ, типичных для военного времени; в каком-то совхозе собирали смородину для госпиталей, где-то заготавливали торф. На этом фоне - ожидание ответа на поданные заявления в техникум. Теперь же, в середине ноября, опять в ожидании конкретных дел успел съездить в ростовский детский дом. Застал там грустную картину: опустевшие помещения - детдом отправился в эвакуацию в Чухлому. В некогда постоянно гудящих от беготни и криков, подушечных баталий комнатах тишина.

С неописуемой радостью встретил все же одну живую душу - верного дружка, сообщника по различным приключениям Павку Лебедева, одного из самых старейших детдомовцев нашего возраста (с 1920-х годов, с грудного возраста - он по домам ребенка и детдомам). Его выпустили из детдома года на два раньше меня с образованием всего 5 классов. Помотался чернорабочим по разным мелким предприятиям-мастерским, мечтал все время получить специальность шофера и сейчас, осуществляя свою заветную мечту, усердно доучивался в городской автошколе, ночуя в опустевших монастырских помещениях. Проговорили с ним всю ночь у толпящейся печки, как делали это много, много раз ранее, что-нибудь кашеваря. Размышляли о жизни, о прежних друзьях - товарищах по детдомовским приключениям...