Публичные лекции о гомеопатии

Если мы торжественно провозглашаем, как девиз или лозунг нашей практической деётельности у постели больного, ганемановскую формулу similia similibus curantur, т.e. лечение болезненных состояний посредством лекарственных веществ, воспроизводящих в здоровом человеческом организме в высшей степени сходное болезненное состояние, то ясно, что в основании практического применения этого руководящего принципа в терапии должно лежать изучение действия лекарственных веществ на здоровый человеческий организм, и ясно, что фундаментальным основанием гомеопатической терапии, без которой немыслимо её существование, является фармакология. Лекарственные же вещества, составляющие содержание фармакологии, как я уже имел честь изложить в первой своей беседе, все без исключения имеют свойство вредно действовать на здоровый человеческий организм, т. е. нарушать его физиологическое равновесие и вызывать в нём разнообразные патологические состояния. Каждое лекарственное вещество, будучи введено в организм, сразу ли в больших токсических или постепенно в малых кумулятивных приёмах, имеет способность действовать на него более или менее болезнетворно или патогенно (поэтому я и говорю, что физиологическое действие лекарств есть вместе с тем и патогенетическое), и в этом действии на организм лекарственные вещества подчиняются всеобщему в природе закону причинности, т.e. каждое из них имеет постоянное, своеобразное, ему одному только свойственное и в этом смысле специфическое действие, или избирательное, предпочтительное сродство к известным клеткам, тканям, органам и физиологическим системам. Вся конечная цель нашей фармакологии заключается в том, чтобы определить эту специфичность лекарственных веществ и установить физиологическое взаимодействие между лекарственными веществами и человеческим организмом, как в отдельных его частях, так и в целом составе, т.e. изучить как чисто местное, так и общее или конституциональное действие лекарственных веществ.

Поэтому в основу нашего лекарствоведения должны быть положены следующие составные части или науки:

1) Токсикология, т.e. наука, занимающаяся изучением случайных или умышленных отравлений на людях. Изучение этой науки показывает нам в общих и широких чертах те органы и ткани, на которых лекарственные вещества обнаруживают своё действие, а также в грубых штрихах и характер действия этих лекарственных веществ. Словом, токсикология доставляет нам патологоанатомическое основание нашего терапевтического принципа. Важность этой науки всегда сознавалась Ганеманом, который тщательно изучал её и постоянно уделял ей почётное место в своих фармакологических трудах, а современные гомеопаты, старающиеся упрочить наш терапевтический принцип на твёрдом основании патологической анатомии и, таким образом, связать патологию с терапией, конечно, возлагают ещё большее значение на эту науку, и ожидают от неё в будущем самых плодотворных результатов.

2) Фармакология в том виде, в каком она до последнего времени разрабатывалась господствующей школой, т.e. наука, занимающаяся изучением действия лекарственных веществ на лягушках, кроликах, собаках, морских свинках и вообще животных. Конечно, мы принимаем данные фармакологии с большой осторожностью и удивляемся тому поспешному легкомыслию, с которым так называемые «рациональные» врачи переносят выводы, добытые на лягушках, на человека, особливо если принять во внимание, что эти выводы добываются не только над животными, обладающими другим анатомическим строением, другими физиологическими отправлениями, малодифференцированной нервной системой и вообще сравнительно низкой организацией, но что кроме того эти животные предварительно изувечиваются перерезкой нервных стволов или спинного мозга, повреждением важных органов или тяжёлыми операциями или отравляются стрихнином, атропином, кураре и другими смертельными ядами. Если подумать, что, например, Digitalis действует гораздо отчётливее на сердце ranae temporariae, чем на сердце ranae esculentae, и что эти два вида лягушек, отличающихся друг от друга, по-видимому, только цветом, дают различную реакцию на одно и то же лекарственное вещество, например, на кофеин или пилокарпин, то отсюда ясно, насколько больше и существеннее может и должно быть различие в действии всех лекарственных веществ с одной стороны на животных, а с другой — на человека. Мы и видим, например, что лягушка переносит, по-видимому, без всякой реакции такое количество морфия, которое живо может оглушить самого здорового человека, или видим, что осёл с наслаждением пожирает громаднейшее количество паслёновых растений, например, дурмана, которое может, однако, убить самого здорового и сильного человека. Кроме того, опыты над животными имеют тот важный недостаток, что исключают возможность исследования субъективной стороны действия лекарственных веществ, о чём речь будет ниже.