Публичное одиночество

Над сценариями всех последующих за «Своим среди чужих» я работал с Александром Адабашьяном. Это мой ближайший друг, я могу гордиться тем, что сманил его работать в кино. По профессии он художник, причем художник необычайно тонкий и точный, предельно профессиональный. Это вообще один из самых одаренных и образованных людей, с какими мне когда-либо приходилось встречаться. Я с ним советуюсь по всем вопросам – все время съемок, днем и ночью, он на площадке. Само его присутствие внутренне организовывает всех участвующих в работе.

Оператором всех моих фильмов был Павел Лебешев. Он человек необычайно одаренный, спонтанный, с трудным характером. В мастерстве он авантюрист – то есть, великолепно владея профессией, безошибочно чувствует любую фальшь в изображении, он очень часто идет на нарушение принятых норм. С точки зрения ОТК, это, конечно, предосудительно. Но с точки зрения художественной – необычайно важно.

Музыку ко всем моим картинам писал Эдуард Артемьев – человек удивительно чистый, трепетный… Работать с ним сложно, но никак не из-за его капризности, просто он каждый раз мучительно ищет то, что хочет выразить… он замечательно одарен музыкально, прекрасный мелодист и аранжировщик. Ко всему этому он до конца принципиален в искусстве. Сколько хулы ни было вылито на электронную музыку, сколько других ни отшатнулись от нее, он всегда продолжал быть ее последовательным сторонником и защитником, и она за это ему отплатила добром: его успехи в этой области несомненны.

Совершенно незаменимый человек в нашей группе – художник Александр Дмитриевич Самулекин. По возрасту он много старше нас, но душою всех моложе: он человек невероятного азарта, темперамента и работоспособности. По натуре он совершеннейший самородок – одним словом, Кулибин. Нет такой самой невозможной ситуации, из которой он не нашел бы выхода. Иногда кажется, что все срывается, что без того и этого снимать невозможно. Но приходит Самулекин, что-то смекает, соображает, делает, и оказывается, что снимать можно. (I, 17)

(1984)

Интервьюер:Как правило, Вы работаете с одним и тем же съемочным коллективом. Останется ли он прежним и в новой картине?

Вместо Павла Лебешева снимать ленту о Грибоедове будет Вилен Калюта, известный зрителям, например, по фильму «Легенда о княгине Ольге».

Сценарий будем писать втроем: Юрий Лощиц, Александр Адабашьян и я. Адабашьян – мой постоянный соавтор. Юрий Лощиц – очень интересный писатель исторической тематики, автор книг о Дмитрии Донском.

Постоянно работаем мы и с композитором Эдуардом Артемьевым. Он очень тонко чувствует сценарий, музыка для него – это все, что он слышит в фильме. (I, 20)

(1988)

Я считаю, что удовольствие от создания фильма должны получать все участвующие в этом процессе, вся съемочная группа.

Я работаю практически с одной постоянной бригадой осветителей. Даже шоферов мы пытаемся удерживать своих. Потому что, если люди соучаствуют в творчестве, если они заинтересованы и вместе с тобой страдают и наслаждаются сделанным, бригадир осветителей не выключит свет, когда окончилась смена: мол, шесть часов – конец работе. С моей группой такого быть не может. Мне даже просить об этом не нужно, осветители знают: пока я не сказал «стоп», они должны работать, ибо понимают, просто так я их мучить не буду. Это их отношение к делу компенсируется какими-то нашими личными отношениями, совместным общением, спортом, наконец… (II, 16)

СЪЕМОЧНАЯ ПЛОЩАДКА

(2005)

Интервьюер:На съемочной площадке Вас называют генералом…

Нет, маршалом.

А иные величают просто тираном, домостроевцем…

Ну, это в достаточной степени преувеличено. Это говорят люди, которые не хотят или не умеют работать.

Я не могу шить, например, или делать грим. Но могу доказать людям, что постоянная и напряженная работа приводит к тому, что она становится легкой. Заготавливаешь наперед все, что необходимо, а потом получаешь возможность не быть перегруженным до того, что у тебя все валится из рук.

Я для этого пишу огромный фолиант, который называется «Экспликация фильма». Если сценарий у меня девяносто – сто двадцать страниц, то этот фолиант – триста страниц. Зато подробно расписано, что я хочу от каждой сцены. А то, каким образом каждый в своей специальности – костюм, декорации, движения кинокамеры – будет справляться, это уже задача цехов и тех профессионалов, с которыми я работаю. Но когда я уже отдал экспликацию в работу, подходить ко мне с вопросом, во что одеть актеров или что мы сегодня снимаем, бессмысленно!

Насчет «стойки смирно» – это неправда. По стойке смирно нельзя работать творчески. Но то, что тот, кто вместо того, чтобы быстро сделать, долго рассказывает, почему у него не получилось, едва ли будет со мной работать. Это правда. (II, 51)

Т

ТАЛАНТ (1977)