Птицы небесные

Вера Ветковская Птицы небесные

Наташа увидела их на базаре. Две диковинные пестрые птички понуро сидели в клетке, дожидаясь решения своей участи. Рядом на пустом ящике смолил самокрутку продавец — высокий жилистый старик в промасленной телогрейке.

— Что это за птицы, дедушка? — любовалась птахами Наташа.

— Щеглы, — отозвался старик. — Всю зиму у меня прожили. Выпущу их, они полетают по комнате и опять к себе в клетку…

Базар пустел, и владелец щеглов тоскливо поглядывал на маленький винный магазинчик, возле которого толпились мужики. Похоже, у него не оставалось никакой надежды сбыть свой товар сегодня.

— А сколько они стоят?

— Трешку, — равнодушно ответил старик.

Он знал Наташу. Девчонка-сирота, живет с бабушкой-пенсионеркой. Откуда у нее деньги? Он не заподозрил в Наташе потенциальной покупательницы. И напрасно. Уже несколько дней Наташа чувствовала себя богатой. Дядя щедро одарил ее на мороженое и кино. У нее редко водились такие деньги.

Она раздумывала недолго. Когда две женщины с маленьким мальчиком направились к клетке, старик радостно оживился, Наташа вдруг решительно протянула ему заветную бумажку. На одной чаше весов — кино и мороженое, на другой — два живых существа, две вольных птичьих души, обреченных на рабство. Наташе невыносимо было видеть их в клетке.

Дома они с бабушкой позабыли о делах, просидели возле птиц до вечера, не могли оторваться. Щеглы не пели, как обещал старик, и не щебетали, а нежно пиликали и деловито шелушили семечки. Наташа с нетерпением ждала Катю. Та забежала только поздно вечером.

— Это что за пернатые? — удивилась Катя.

— Угадай! Помнишь у Мандельштама:

Хвостик лодкой, перья черно-желты,
И нагрудник красный щит,
Черно-желтый, до чего щегол ты,
До чего ты щегловит!

Они разглядывали птиц. Короткий тупой клюв придавал птахам несколько надменный вид. Вокруг клюва — широкая малиновая полоска. На голове — красная шапочка, на крыльях — лимонные и красные пятнышки. И правда щеголь, согласилась Катя.

— Ты знаешь, я решила: мы их завтра же выпустим на волю. Вместе, — таинственно прошептала Наташа. — Я загадала: если мы подарим им свободу, у нас все получится. Мы, так же как и они, вырвемся в большой мир…

— Ну что ж… — Катя тоже была суеверна и отнеслась к затее очень серьезно. — В этом что-то есть. С меня половина выкупа — моя доля.

Выпустить птиц они решили в деревеньке Лаптево — лучшем месте на земле. Именно таким виделся Наташе рай, о котором с детства толковала бабушка: река, сосны, что «до звезд достают», песчаная дорога.

Три года назад, в восемьдесят шестом, Катин отчим всего за двести рублей купил в Лаптеве хатку. Подруги сразу полюбили тихую деревеньку, бродили у реки и в лесу, мечтая о будущем. Настоящее казалось им всего лишь скучным преддверием.

— Хочу, чтоб наши щеглы поселились в Лаптеве, жили там и были счастливы, — мечтала Наташа.

— Ой, не могу, умираю.! — Катя рухнула на диван, задыхаясь от смеха.

Наташа тоже не выдержала и расхохоталась. Щеглы неодобрительно косились на них черными глазами-бусинками.

Для Кати и Наташи наступила трудная, лихорадочная весна. Скоро выпускные экзамены в школе, а в июле — вступительные. И не просто в высшее учебное заведение, а в новую жизнь. Они знали, что знакомые подсмеиваются над ними: слишком высоко метят девчонки, одна — в театральное училище, другая — на факультет журналистики МГУ.

Наташа не соответствовала представлениям обывателей об актрисе. По их мнению, она была просто миловидной девушкой с русой косой и ямочками на щеках. Вот Катю бы сразу взяли в актерки, рассуждали «знатоки театрального дела». Катя, высокая длинноногая шатенка с русалочьими глазами, была слишком боевой, честолюбивой, деловитой. Умела за себя постоять и за словом в карман не лезла. Но сама Катя лицедеев презирала.

— Что это за профессия такая — изображать других людей? — дразнила она Наташу. — Мне хотя бы саму себя верно угадать и сыграть. Быть самим собой — самая трудная роль.

— Это не профессия, а призвание, — кротко отвечала Наташа, ничуть не обижаясь на высокомерную подругу.

Наташина бабушка во всем обвиняла местного учителя математики, страстного театрала. Это он сбил с толку внучку. Организовал студию при Доме культуры, собрал труппу. Сколько шуму и грому было в городе, когда они сыграли «Вассу Железнову». Тогда-то он и убедил Наташу не губить свой талант и поступать только в театральный.