Птица-слава

– Встань! – крикнул Пётр. – Не в бороде, боярин, ум – в голове.

А Буйносов стоит на четвереньках и всё своё твердит:

– Не срами, государь.

Разозлился тогда Пётр, кликнул слуг и приказал силой боярскую бороду резать.

Вернулся Буйносов к Курносову весь в слезах, держится рукой за голый подбородок, толком рассказать ничего не может.

Страшно стало Курносову идти к царю. Решил боярин бежать к Меншикову, просить совета и помощи.

– Помоги, Александр Данилыч, поговори с царём, – просит Курносов.

Долго думал Меншиков, как начать разговор с Петром. Наконец пришёл и говорит:

– Государь, а что, если с бояр за бороды брать выкуп? Хоть казне польза будет.

А денег в казне как раз было мало. Подумал Пётр, согласился.

Обрадовался Курносов, побежал уплатил деньги, получил медную бляху с надписью: «Деньги взяты». Надел Курносов бляху на шею, словно крест. Кто остановит, привяжется, почему бороду не остриг, он бороду приподнимает и бляху показывает.

Ещё больше теперь загордился Курносов, да зря. Прошёл год, явились к Курносову сборщики налогов, потребовали новой уплаты.

– Как так! – возмутился Курносов. – Деньги мной уже уплачены! – И показывает медную бляху.

– Э, да этой бляхе, – говорят сборщики, – срок кончился. Плати давай за новую.

Пришлось Курносову опять платить. А через год и ещё раз. Призадумался тогда Курносов, прикинул умом. Выходит, что скоро от всех курносовских богатств ничего не останется. Только одна борода и будет.

А когда пришли сборщики в третий раз, смотрят – сидит Курносов свежевыбрит, злыми глазами на сборщиков смотрит.

На следующий день Меншиков рассказал царю про курносовскую бороду. Пётр рассмеялся.

– Так им, дуракам, и нужно, – сказал, – пусть к новым порядкам привыкают. А насчёт денег это ты, Данилыч, умно придумал. С одной курносовской бороды, поди, мундиров на целую дивизию нашили.

«Сено, солома!»

Поняли русские после Нарвы, что с необученным войском против шведа не повоюешь. Решил Пётр завести регулярную, постоянную армию. Пока нет войны, пусть солдаты занимаются ружейными приёмами, привыкают к дисциплине и порядку.

Однажды Пётр ехал мимо солдатских казарм. Смотрит – солдаты построены, ходить строем учатся. Рядом с солдатами идёт молодой поручик, подаёт команды. Пётр прислушался: команды какие-то необычные.

– Сено, солома! – кричит поручик. – Сено, солома!

«Что такое?» – подумал Пётр. Остановил коня, присмотрелся: на ногах у солдат что-то навязано. Разглядел царь: на левой ноге сено, на правой – солома.

Офицер увидел Петра, закричал:

– Смирно!

Солдаты замерли. Подбежал поручик к царю, отдал рапорт:

– Господин бомбардир-капитан, рота поручика Вяземского хождению обучается!

– Вольно! – подал команду Пётр.

Поручик царю понравился. Хотел Пётр за «сено, солома» разгневаться, но теперь передумал. Спрашивает поручика Вяземского:

– Что это ты солдатам на ноги всякую дрянь навязал?

– Никак не дрянь, бомбардир-капитан, – отвечает поручик.

– Как так – не дрянь! – возражает Пётр. – Солдат позоришь. Устав не знаешь.

А поручик всё своё.

– Никак нет, – говорит. – Это чтобы солдатам легче учиться было. Темнота, бомбардир-капитан, никак не могут различить, где левая нога, где правая. А вот сено с соломой не путают: деревенские.

Подивился царь выдумке, усмехнулся.

А вскоре Пётр принимал парад. Лучше всех шла последняя рота.

– Кто командир? – спросил Пётр у генерала.

– Поручик Вяземский, – ответил генерал.

Чему молодые бояре за границей учились

Не успели Буйносов и Курносов забыть старые царские обиды, как тут новая. Приказал Пётр собрать пятьдесят самых знатных боярских сынков и послать за границу учиться. Пришлось Буйносову и Курносову отправлять и своих сыновей.

Поднялся в боярских домах крик, плач. Бегают мамки, суетится дворня, словно и не проводы, а драка какая.

Расходилась буйносовская жена.

– Единого сына – и бог знает куда, в иноземщину, чёрту в зубы, немцу в пасть! Не пущу! Не отдам!

– Цыц! – закричал Буйносов на жену. – Государев приказ, дура! В Сибирь захотела, на дыбу?

И в доме Курносова крику не меньше. И Курносову пришлось закричать на жену:

– Дура! Плетью обуха не перешибёшь, от царя-супостата не уйдёшь! Терпи, старая.

Через год молодые бояре вернулись. Вызвали их к царю определять на государеву службу.

– Ну, рассказывай, Буйносов, сын боярский, – потребовал Пётр, – как тебе жилось за границей.

– Хорошо, государь, жилось, – отвечает Буйносов. – Народ они ласковый, дружный, не то что наши мужики – рады друг другу в бороды вцепиться.

– Ну, а чему научился?

– Многому, государь. Вместо «батюшка» – «фатер» говорить научился, вместо «матушка» – «муттер».

– Ну, а ещё чему? – допытывался Пётр.

– Кланяться ещё, государь, научился и двойным и тройным поклоном, танцевать научился, в заморские игры играть умею.

– Да, – сказал Пётр, – многому тебя научили. Ну, а как тебе за границей понравилось?

– Ух как понравилось, государь! Хочу в Посольский приказ: уж больно мне любо за границей жить.

– Ну, а ты что скажешь? – спросил Пётр молодого Курносова.

– Да что сказать, государь… Спрашивай.