Птица обрела крылья

«Все такая же стройная, как тонкая береза… Время не имеет над ней никакой власти!» – с легкой завистью подумала Шарлотта: ее собственная фигура, раздувшаяся после рождения двух детей, никак не желала возвращаться в ту форму, которой миссис Крэнфорд обладала до того, как стала матерью. Но это была белая зависть: Шарлотта всегда восхищалась своей дорогой Вивиан и была рада тому, что та, тоже став матерью, оставалась все такой же хрупкой и прекрасной. Разве что, грудь Вивиан стала несколько больше, а бедра шире.

– Как я рада, что вы все же смогли приехать! – воскликнула леди Найтингейл и обняла подругу, а затем погладила ее живот. – Как поживает наш маленький Фредерик?

– Или Фредерика! – весело сказал Энтони, сжав кузину в своих крепких объятиях.

– Все прекрасно, моя дорогая, – с улыбкой ответила Шарлотта. – А вот старшие своими проказами порой выводят меня из себя!

– Мне очень знакома эта ситуация! Но, как хорошо, что вы привезли и Роберта. Он и мой Альфред такие хорошие друзья… – начала было Вивиан, но подошедшая к ней Джейн, вернувшаяся из Вест–Индии шесть лет назад, коротко шепнула ей что-то на ухо.

Поспешно принеся гостям свои извинения, хозяйка дома направилась на кухню, в которой ненароком обронили на пол серебряный поднос с целым молочным поросенком, а когда она вернулась, Крэнфорды уже успели куда–то пропасть, зато в гостиной ее ждали супруги Харрисоны и их трехлетняя дочь Анна.

– Мама, ты прекрасно выглядишь! И вы тоже мистер Харрисон! – Вивиан тепло обняла гостей, а затем взяла на руки белокурую малышку Анну и крепко поцеловала ее в мягкую пухлую щечку, отчего та довольно взвизгнула и рассмеялась.

– Мои дорогие дамы, мы с Анной дадим вам возможность побеседовать наедине, – учтиво сказал мистер Харрисон и, забрав у Вивиан свою дочь, направился с ней в детскую.

– Тетя Беатрис должна приехать с минуты на минуту, – доложила Вивиан матери. – Что ж, тогда все в сборе!

– Не хватает только нашего дорогого Ричарда, – тихо сказала миссис Харрисон, и ее глаза повлажнели. – Мне так не хватает моего милого мальчика… Его нет с нами уже два года, а я все еще не могу поверить в это… – Она смахнула со щек побежавшие по ним слезы и всхлипнула.

– Мне тоже не хватает его, мама… Но мы должны жить дальше. Он хотел, чтобы мы жили дальше и были счастливы… Ради памяти о нем, – нежно произнесла Вивиан, и, чтобы не заплакать, промокнула уголки глаз своим расшитым носовым платком.

– Вчера я была на его могиле и принесла ему свежие цветы. Памятник, который вы с твоим супругом поставили на могиле, такой красивый… Наш мальчик был бы рад узнать, что для него вытесали такого прекрасного ангела… Но прости меня, я не намеревалась заставить тебя грустить в такой прекрасный день… С Днем Рождения, моя дорогая! – Миссис Харрисон крепко обняла Вивиан и поспешила найти своих супруга и дочь.

«А где мои собственные проказники? Нужно найти их: ужин будет подан совсем скоро» – подумала хозяйка дома и вышла на широкий каменный балкон, с видом на парк.

В парке, вокруг одного из фонтанов, играли в догонялки герцог Найтингейл и огненоволосая четырехлетняя девочка, как две капли воды похожая на его супругу.

– Фицуильям и Беатрис! Время ужинать! Вы же не хотите, чтобы все самое вкусное съели без вас, мои дорогие? – лукавым тоном крикнула им Вивиан.

– Будем сию же минуту! – отозвался герцог Найтингейл и, наперегонки со своей дочерью, поспешил к парадным дверям.

Широко улыбнувшись, Вивиан проследила за тем, чтобы ее супруг и дочь исчезли в доме, а затем, с радостью в сердце, увидела черную карету, въезжающую в парк. Когда карета подъехала к замку, и из нее грациозно вышла тетя Беатрис, одетая в ярко–синий дорожный костюм, Вивиан окликнула свою тетю и одарила ее широкой, полной счастья улыбкой, и та ответила ей тем же.