Птица не упадет

Это сообщение встряхнуло Марка. Он хорошо помнил морской туман в заливе и ряды одетых в хаки фигур, поднимающихся по трапам с ранцами за спиной и ружьями в руках. Пение, плач женщин, бумажные ленты и лепестки цветов, веселыми пестрыми облаками падающие на землю, траурные сигналы ревунов с утеса. Все это по-прежнему дорого его памяти.

Вскоре и он последует за этими частями, прибавив себе год, благо сержант, набиравший рекрутов, не стал допытываться.

Атака Ледибургских конных стрелков под Делвилл-Вудом не удалась. Генерал Кортни: «Я горжусь ими».

Марк читал длинный перечень погибших, останавливаясь, когда встречал знакомое имя, вспоминая, вспоминая, снова погрузившись в страшное море грязи, крови и страданий, и слезы жгли ему глаза.

Кто-то тронул его за плечо. Он опомнился и выпрямился, ошеломленный неожиданным возвращением к реальности.

— Мы закрываем, уже десятый час, — негромко сказала молодая помощница библиотекаря. — Боюсь, вам придется уйти. — Она внимательнее пригляделась к нему. — С вами все в порядке? Вы плакали?

— Нет! — Марк быстро достал носовой платок. — Просто читая, глаза устали.

* * *

Когда он поднимался в свою комнату, хозяйка крикнула:

— Для вас письмо.

Письмо на первый взгляд было объемом с полное собрание сочинений Шекспира, но когда Марк его распечатал, там оказались всего двадцать две страницы, начинавшиеся словами «Мой дорогой Марк, конечно, я прекрасно вас помню и часто думала о вас, гадая, что с вами стало, поэтому добро пожаловать. Ваше письмо оказалось приятным сюрпризом».

От этой искренней радости Марк почувствовал угрызения совести.

«Я понимаю, что мы очень мало знакомы. Вы даже не знаете моей фамилии! Кстати, меня зовут Марион Литтлджон, смешная фамилия, правда? Я хотела ее сменить (это не намек! как глупо!), а родилась я в Ледибурге (а когда, не скажу: женщина никогда не раскрывает свой возраст!). Мой отец был фермером, но пять лет назад продал хозяйство и теперь работает десятником на сахарной фабрике».

Полная история семьи Марион, учеба в школе, имена и места проживания ее многочисленных родственников, надежды Марион, ее мечты, желания… «Мне нравится путешествовать, а вам?» Париж, Лондон, все это в мельчайших подробностях, с примечаниями в скобках и сдобренное многочисленными восклицательными и вопросительными знаками.

«Разве не странно, что наши имена так похожи: Марк и Марион? Звучит красиво, верно?»

Марку стало тревожно: он надеялся на ветерок, а вызвал ураган, но письмо заражало своим теплом и веселостью, и он пожалел, что почти не помнит лица девушки. Он легко мог бы разминуться с ней на улице и не узнать.

В тот же вечер он ответил, стараясь писать как можно разборчивее. Прямо перейти к своей цели он не мог, поэтому туманно намекнул, что собирается написать книгу, но это требует большой работы в архивах Ледибурга, а у него сейчас нет ни времени, ни денег на поездку. Закончил он просьбой прислать фото.

Ответ она, должно быть, написала и отправила сразу, как получила его письмо. «Мой дражайший Марк…» Повышение по сравнению с просто «дорогой».

Двадцать пять страниц плотного рукописного текста сопровождала фотография. Молодая девушка в нарядном платье, напрягшись, с застывшей нервной улыбкой смотрит в объектив, словно это ствол заряженной гаубицы. Фокус слегка смещен, но снимок достаточно хорош, чтобы напомнить, как она выглядит, и Марк облегченно вздохнул.

Немного полновата, но у нее милое лицо сердечком, большой дружелюбный рот и широко расставленные умные глаза; выглядит она живой и энергичной; он теперь знал достаточно, чтобы понять: она образованна, неплохо начитана и очень хочет понравиться.

На обороте снимка он получил дальнейшее повышение: «Дорогому Марку с любовью — Марион».

И под именем три аккуратных креста. Письмо было пронизано невероятным восхищением его успехами в качестве продавца «кадиллаков» и благоговением перед его желанием стать писателем.

Она очень хочет помочь в его исследованиях, пусть только даст ей знать, какие именно сведения ему нужны. У нее есть доступ ко всем правительственным и муниципальным архивам («и на этот раз я не возьму с вас плату»), ее старшая сестра работает в редакции «Ледибургского прожектора», и в ратуше есть прекрасная библиотека, где Марион хорошо знают и где она часто бывает. Пусть он только разрешит помочь!

С другой стороны, если у него есть фотография, она была бы рада получить напоминание о нем.

За полкроны Марк сфотографировался в студии под открытым небом на берегу океана — в новом костюме, в соломенной шляпе, надетой под щегольским углом, с озорной улыбкой на лице.

«Мой дорогой Марк, какой ты красивый! Я показывала фото всем подругам, и они мне завидуют».

У нее была некоторая нужная ему информация и будет еще.

В книжном магазине Адамса на Смит-стрит Марк приобрел толстый блокнот в кожаном переплете, три больших листа картона и подробную крупномасштабную карту Наталя и Зулуленда. Карту он приколол к стене своей комнаты, чтобы изучать ее лежа в постели.