Птица навылет

– С Богом, – прошептал Ипат, сорвал пломбы с Главного рычага, разбил защитное стёклышко и потянул рычаг до упора.

В мёртвой тишине они услышали, как там – по ту сторону – клешни сомкнулись. Но не плотно – звук был тупым, с гулкой отдачей. И в знак подтверждения загорелось табло с надписью «НАША ВЗЯЛА!» Из внутренних динамиков рванулся праздничный туш сводного городского оркестра.

– Урр-ра-а-а-а-а-а!!!

Аглая радостно визжала, Федорушка крестился вдоль и поперёк, Сифа добыла из чудного треугольного чемоданчика бутылку шампанского, каковую и шарахнула об головной компьютер.

НАША ВЗЯЛА!

Все бросились к Ипату, хотели его качать, но не подняли. Ограничились лобызаниями.

Да, это была великая минута! Великая, по сравнению с любым событием минувших дней, да и грядущих, наверное, тоже. Миропознание сдвигалось с точки застоя.

Салют победителям! Слава борцам! Долой оппортунизм конформистов!!!

Оставалась заключительная фаза. А именно – выуживание добычи. Страсти радости пришлось на время утихомирить. Все затаив дыхание смотрели, как Ипат двигает манипуляторами. Задание было не из лёгких, на его каменном лице выступила и застыла микроскопическая капелька пота.

Федорушка внутренне молился, Аглая зло и еле слышно шептала: «Тащи её, дрянь такую, тащи… не дай сорваться…» Сифа присела за ящиком с огнетушителями – внешне спокойная, но со шныряющими глазами.

Атмосфера накалялась. В шлюзах кипел процесс – одни створки затворялись, другие растворялись. Пойманный объект удерживался пока вполне надёжно. Удержится ли до финиша? Не сорвётся ли?

На междустанции зарыгало с неописуемой силой, насосы полностью откачали воду. Соответствующий компьютер слегка погудел и выдал на дисплей вопрос запроса: «Изволите принимать?» Ипат вдавил кнопку «Y».

Двери, ведущие из шлюзовых камер в командный отсек, дрогнули и двинулись в разные стороны. Компания замерла.

«Операция закончена…» – устало выдохнул компьютер.

В помещение въехали клешни. Здесь они казались огромными, потому что заняли добрую треть площади, и отвратительными из-за внешнего вида. Ил, пополам с хорошо настоянной грязью, покрывал их жирным слоем, сверху прилепились старые газеты, презервативы, фрагменты обуви; в дополнение ко всему прицепился драный парик и торчала чья-то обглоданная вставная челюсть. Клешни держали нечто бесформенное, значительное по размерам и явно живое. Оно слегка подрагивало, причём абсолютно беззвучно, типично по-рыбьи.

На правах старшего Ипат приблизился к добыче первым. Он выключил маячки и включил расслабление пневматики. Сифа взяла для подстраховки гарпун, наблюдая за происходящим в прибор ночного видения.

Зловеще шипело. Клешни медленно размыкались, выпуская пойманную добычу. Томительная пауза тянулась целую вечность…

В какой-то момент показалось, что…

– Назад!!! – визгнула Аглая.

Ипат не понял. Что-то мелькнуло перед глазами – зелёное, скользкое – сильно дало в грудь, в воздухе со свистом пролетело.

Б-А-Х!!!

Гарпун вонзился в стену, отчего прибор ночного видения сорвался, с хрустом брякнулся. Стекляшки от объектива разлетелись вокруг.

Тут и Федорушка завопил:

– Убёгла, окаянная!

Ипат опомнился почти сразу, но момент был упущен – клешни опустели.

Из глубины коридора слышался быстро удаляющийся топот.

– Я! Я догоню! – вызвалась Сифа.

Ипат её осадил, сунул радиопередатчик, сам взял другой, Аглае скомандывал: «Вниз!», Федорушке: «Вверх!» и начал облаву.

Такой вариант предусматривался. Согласно ему, жертву следовало гнать к заранее оговоренной точке окольными путями, чтобы сойтись всем вместе в один и тот же момент и там повязать Рыбу окончательно. Она, конечно, могла уйти и на улицу, но такой исход представлялся неприемлемым. Вернее, его просто не хотели представлять – слишком трагично он выглядел. Забаррикадируй ловцы уличный выход чем-нибудь тяжёлым изнутри, Рыба спокойно бы просочилась сквозь щели и оттуда, уплотнив пробку, похоронила бы участников экспедиции заживо. Дополнительных выходов на поверхность не существовало.

Федорушка выскочил на улицу, осмотрелся и понял, что им повезло. Следы рыбьего хвоста, равно как и плавников, отсутствовали напрочь. Снег демонстрировал только отпечатки аглаиных кед, сифиных босоножек, ипатовых сапожищ и собственных федорушкиных лаптей.

Возрадовавшись, старичок ринулся обратно, присоединяться к погоне. По пути он заскочил в командный отсек к Сифе узнать, есть ли какие новости от Ипата. Сифа всё это время тщательно ловила сигналы радиопередатчика, но Ипат подал реплики лишь дважды. В первый раз он приказал кому-то молчать, а во второй раз кого-то позвал: «Цып-цып-цып». Сифа пребывала в полном недоумении. Подчиняясь приказу, она сидела в центре управления, но чем дольше сидела, тем меньше сил оставалось у неё для выполнения приказа. Соблазн вмешаться не давал жить нормально. Федорушка, к сожалению, ничем помочь не мог. Он схватил план-схему подземелий и вприпрыжку убежал. По его расчётам погоня находилась примерно в трёх километрах отсюда, на противоположной стороне пруда.