Птица Маук

Нерхо попрежнему стоит неподвижно, не сводя глаз с шара, тяжело опираясь на топор.

— Отважный Нерхо встал на тропу мести, — торжественно произносит Рау, распоряжаясь церемонией. — Наденьте на него обувь мстителя.

Нерхо обувают в особые, магические туфли с привязанными к ним перышками, которые будут заметать его следы.

— Он пройдет, не оставляя следов. Духи, оберегающие Горюна, не увидят его.

Рау напутствует Нерхо:

— Убей ого сразу. Убей его сзади.

Нерхо обернулся с порога. Сказал гордо:

— Я убиваю, глядя в глаза.

…Закоулок пещеры, превращенный в кузницу. Блики пламени на стенах. Кеюлькан держит щипцами раскаленное железо. Горюнов бьет каменным молотом. Борода его кажется огненной, тень, раскачивающаяся под сводами, — огромной. Это новый Прометей, похитивший у злых духов их сокровище, чтобы осчастливить людей.

Горюнов бьет каменным молотом. Борода его кажется огненной, тень, раскачивающаяся под сводами, — огромной.

Любопытные сгрудились у входа.

Топор выкован и брошен в лохань с водой. Вода зашипела. Горюнов вынул топор, оттачивает на оселке, попробовал, — хорош! Обвел глазами пещеру. Увидел у входа Нерхо в полном боевом убранстве.

Толпа расступилась.

Они идут навстречу друг другу. У Нерхо в руке каменный топор, у Горюнова — железный. Сошлись. Взглянули друг другу в глаза.

— Вот я сделал топор, Нерхо, — сказал Горюнов.

— Хорошо, — ответил Нерхо. — Значит, ты вооружен.

— Почему ты в боевом уборе, Нерхо?

— Потому, что я пришел сражаться.

— С кем?

— С тобой. Лучше тебе умереть, чем нам всем.

Горюнов понял, постоял в раздумьи.

— Так, Нерхо. У тебя и у меня топоры в руках. Я выбираю место. Там лес. Густая чаща. Пойдем туда и померяемся силой.

Сопровождаемые толпой любопытных, Нерхо и Горюнов вышли к опушке леса, где когда-то опробовали первый лук, сделанный Горюновым.

Горюнов сказал:

— Кто победит, будет властен над жизнью другого. Из-за спины Нерхо выглянуло гримасничающее лицо Рау:

— Да! Да!

Склон котловины усеян зрителями. Лицом к лесу стоит Горюнов, поодаль Нерхо, за ним ряд отборных воинов с. топорами в руках.

Склон котловины усеян зрителями.

Встревоженный Кеюлькан, оценив невыгодное соотношение сил, подошел к Горюнову, стал рядом с ним, воинственно подняв свой каменный топорик.

— Что тебе, Кеюлькан? — обернулся Горюнов. Увидел топорик, усмехнулся. — Я сам…

Рау подал сигнал. Топоры поднялись и опустились. Сверкнуло лезвие горюновского топора.

Шумя ветвями, падают деревья.

Лица зрителей напряжены. Это не только поединок между Нерхо и Горюновым. Это состязание камня и железа.

Верхушки деревьев качаются, как бы раздвигаемые могучим порывом ветра. Падают, образуя просеку. Горюнов ожесточенно рубит.

Разогнул спину, выпрямился, оглянулся. Никого нет. Он один посреди вырубки.

Поляна заполнилась взволнованной толпой.

— Ты победил! Ты!

На опушке леса, где началось состязание, измученный Нерхо и его помощники продолжают махать тупыми каменными топорами. После них лежит несколько деревьев.

Горюнов подошел к Нерхо. Тот стоит, выпрямившись, без страха глядя ему в глаза.

— Ты победил, — коротко говорит Нерхо. Убей.

Мелькнуло испуганное лицо Рау. Он спрятался за дерево.

Горюнов протянул побежденному противнику железный топор:

— На.

— Твой топор?..

— Я его дарю тебе.

— Мне топор?… Из крыла Маук? Но тогда я стану тебя…

Горюнов улыбнулся. Нepxo подбросил топор, поймал на лету, захохотал от радости. Оглянулся по сторонам. С силой рубанул по дереву, над которым трудился столько времени попусту. Дерево зашаталось, упало, шумя ветвями, Рау едва успел увернуться и отскочить.

Таков результат этого поединка.

Ведя народ онкилонов на сближение с современностью, оставляя на пути груды тесаного, сколотого и полированного камня, Горюнов, наконец, привел островитян на порог нового века — металлического.

Глава двенадцатая «ТВОЯ ДУША СПРЯТАНА ЗДЕСЬ»

Сидя на пороге пещеры, Горюнов наблюдает за тем, как шеренга женщин вдали проходит по полю. Они равномерно сгибаются и разгибаются, будто отвешивая поясной поклон. Над их головами вспыхивает блеск мотыг.

Водяные часы в нише монотонно отсчитывают время.

Да, земля на острове остывает, но, вооруженные железом, онкилоны выжимают из нее теперь больше, чем раньше. Железными топорами врубились в непроходимые до того леса в глубине острова, железными мотыгами стали обрабатывать поля.

Баланс уравновешен. Надолго ли?..

В каждой радостной победе Горюнова неизменно скрыта горечь этого вопроса: «Надолго ли?..» Ни на минуту нельзя забыть о том, что остров — в осаде, что льды год за годом все туже стягивают белую петлю и не в силах Горюнова предотвратить надвигающуюся гибель, — только отсрочить ее.

Рядом с Горюновым опустился на землю Нерхо. Губы его решительно сжаты, брови нахмурены. Оглянулся.

Пещера пуста.

— Я хотел предупредить, — пробормотал Нерхо. — Остерегайся колдовства, Горюн.

В глубине пещеры из-под медвежьих шкур вынырнула голова Кеюлькана, скрылась.