Птенчик

По пути к его дому, когда они уже завернули в центр, он попросил Далию остановиться у магазина – сослался на мучавшую его жажду после обжорства в школе солёной рыбой: Далия осталась снаружи, а Риккардо, забежав в магазин, рванул в дальний отдел и согнулся у полок с водой; по спине тёк пот и руки дрожали, будто он перетаскал груду камней.

<Он что у неё, чугунный?>

Немного отдышавшись, Риккардо достал с полки бутылку, осушил её одним глотком и, прихватив вторую, побрёл к кассе, радуясь, что в аптеке Оскар не попросил наличные.

Он предложил воду Далии, но она отказалась.

– Очень солёная рыба, – сказал Риккардо, когда пустая тара полетела в урну.

Вечер подкрадывался к городу как мышь к старому сонному коту. Мышь знает, что кот не нападёт: она пищит, дразнит его, задевает хвостом обломанные усы и надеется, что он обратит на неё внимание – зашипит или дёрнет лапой, чтобы напугать, прогнать, но старый кот лишь смотрит на мышь уставшими глазами, как старый город смотрит на вечер первыми зажжёнными фонарями. У города, как и у кота, нет сил играть.

Далия замерла.

– Ты живёшь здесь?

За коваными воротами прятался громадный белый дом, который по размерам превосходил жилище Молли в два раза.

– Ты не была у нас?

– Нет.

– Пойдём, – Риккардо закатил «каракатицу» во двор, – я тебе всё покажу. С балкона родительской спальни открывается потрясающий вид на город.

Далия не сдвинулась с места.

– Что не так? – спросил Риккардо.

Она смутилась.

– Мне неудобно.

– Что тебе неудобно?

– Вот так, без приглашения…

Риккардо фыркнул.

– Прости, я не знал, что должен был прислать тебе личное приглашение.

– Ты понял, о чём я говорю.

– Я понял. «Швинн» мой завези.

Далия прошла за ворота.

– Я заберу велосипед Молли.

– Заберёшь, – кивнул Риккардо, – когда я починю его.

– Я заберу его сейчас, – она положила руку на руль «каракатицы».

– Нет, сейчас ты его не заберёшь.

– Заберу!

– Не заберёшь.

– Риккардо, – Далия злилась и тянула руль, который он удерживал.

– Заднее колесо у него отвалится само. А если ты ещё оторвёшь руль, то будешь кататься на одном колесе. Как циркач, – прошептал ей на ухо Риккардо. Далия хихикнула.

– Мистер Бенитос! – к ним подбежал смотритель.

– Познакомься, – он обратился к Далии, – это мистер Бигль, наш смотритель.

Мистер Бигль снял фуражку.

– Рад видеть вас, мисс.

– А это Далия, моя…, – Риккардо запнулся.

<Сиделка? Нянька? Друг?>

Его замешательство проявилось в розовых пятнах на смуглой коже.

Мистер Бигль наклонился к «каракатице», чтобы Далия и Риккардо не заметили его улыбку.

– Какая ржавая рама!

– Надо его покрасить, – сказал Риккардо. – У нас есть краска, мистер Бигль?

– Найдём, мистер Бенитос!

К воротам подъехал автомобиль, из которого вышла мать Риккардо.

Далия откатила «швинн» назад.

– Здравствуйте, миссис Бенитос.

Альба окинула её безразличным взглядом.

– Игра закончилась раньше? – Риккардо хмыкнул.

– Ты ждёшь моих оправданий? – спросила она, поравнявшись с сыном.

– Нет.

После короткой паузы Альба пригладила его волосы и поцеловала в макушку.

– Хорошо.

Риккардо содрогнулся от запаха алкоголя и прикосновений матери.

– Я пойду, – Далия передала «швинн» смотрителю, когда Альба направилась к дому.

– Я завезу тебе велосипед, когда посмотрю его и покрашу, – сказал Риккардо.

– Спасибо. До свидания, мистер Бигль, – он кивнул. – Пока, Риккардо.

– Увидимся.

Далия вышла за ворота, а Риккардо поменялся велосипедами со смотрителем.

– Покрасим его сейчас?

– Конечно, мистер Бенитос! Поставить ваш велосипед в гараж?

– Я сделаю это сам.

Крышка гаража оторвалась от земли и показала ему «чудовище», с которого сползло полотно, обнажив красный капот.

Риккардо прислонил велосипед к стенке и поправил полотно.

Время не лечит. Но притупляет боль.

Глава шестая

Ген убийцы

11 октября 1977 год

Полноватая женщина в шуршащих голубых штанах стояла во дворе своего дома, опершись на черенок лопаты. Она улыбалась и её улыбка – улыбка матери, умиляющейся, что ребёнок извозился в дерьме – раздражала Риккардо сильнее, чем её ходьба по газону. «Шорк-шорк, шорк-шорк» беседовали её штанины между собой, когда она носилась от одной из десяти выкопанных ям к другой, словно у неё в доме сдохло целое семейство хомяков, и теперь ей нужно с почестями похоронить каждого из них.

Она заприметила сидящего на лестнице Риккардо, когда подбежала к последней яме. Молча они кивнули друг другу и Риккардо отвернулся, а женщина вонзила лопату в землю и на полчаса застыла в одном положении: Риккардо чувствовал её любопытный взгляд, но не поворачивался к ней лицом, чтобы не давать повода с ним заговорить. Женщина улыбалась и переминалась с ноги на ногу. Шорканье штанов смешивалось с отдалёнными криками играющих в конце улицы детей, и терпение Риккардо – невидимый воздушный шарик, до предела надутый гелием, – не лопнуло от этих звуков лишь потому, что он увидел спешащую к нему Далию.

– Где ты ходишь? – возмутился Риккардо.