Пташка (СИ)

Дверь открыли. Этьен очнулся от дремы и привстал. Он не думал, что о нем вообще кто-то помнит. Потому что сам Этьен сбился на десятом дне, и это было очень давно. Но ему не показалось, дверь действительно открылась. Охранник пропустил Стефана и снова запер ее.

Этьен замерз. Лучше было летом. И зимой тоже было хорошо, когда топили. Но не тогда, когда весна выдалась холодной, а сезон отопления закончился. У них в приюте тоже постоянно такая история происходила. Она уже нормой жизни стала. Этьен помнил, как удивился теплу в квартире Сэма, когда впервые туда попал.

Стефан был очень серьезным. Как директор перед очередным выговором.

— Что надо? — Этьен свесил ноги с койки и привалился к стене спиной. — Я не хочу слушать очередные нотации.

— Все так плохо? — Стефан прошелся взад-вперед.

— Что плохо?

— С Тори.

Стефан оказался слишком близко, и Этьен подумал, что его сейчас снова схватят за волосы. Даже дернулся в сторону как ненормальный. Но Стефан смотрел на шею Этьена. Там раньше был синяк, а что сейчас — Этьен не знал. Но думал, что он уже сошел.

— Я же просился съехать от него, так всем плевать. А мне нельзя драться. Совсем.

— Поздно уже. — Ответил Стефан.

— Как? — Этьен отлип от стены, подался вперед.

— У Тори сотрясение, у начальника нервы, а документы на твое освобождение уже давно в мусорном ведре.

— Не знал, что они вообще были.

— Мальчишка, — протянул Стефан, — никто не хочет держать тебя здесь. Но ты сам все испортил.

Этьен сильно не расстроился. Да, шанс был, а теперь он упущен. Но шанс был мизерным, если учитывать не слишком лестные характеристики и постоянные задирки, на которые приходилось отвечать. А слова типа «он первым начал» совсем не прокатывали.

— Ну и ладно. — Он прикрыл глаза. — Все как всегда.

Этьену все равно было обидно. Он лег, отвернулся к стене. Стефан тоже был виноват, мог и посодействовать. Спасти Этьена от общества Тори.

В следующий раз Этьен просто убьет Тори. Дадут еще с десяток лет, и плевать на это. Но какое наслаждение будет видеть Тори мертвым.

— Ладно, переедешь ко мне.

— Поезд уехал. — Надтреснутым, немного жалобным голосом проговорил Этьен. — Ваша жалость больше не нужна.

Щелкнула зажигалка. Настоящая, не спички. Запахло табаком. Этьен снова развернулся лицом к Стефану. Удивился, что у того хватило наглости даже здесь закурить. Но тот постоянно курил. Скоро умрет от такого количества. И так не молодой.

— Дай покурить. — Попросил Этьен.

Стефан уже пускал дым.

И Этьену дали сигарету. Не обычную, а дорогую. Он таких даже никогда и не пробовал. Чем-то неуловимым она отличалась. Наверное, тем, что Этьен это что-то в ней искал.

— К тебе кто-нибудь приезжает? Я ни разу не видел.

— Нет. — Этьен мотнул головой. — Я с детского дома. А Сэм…

Стефан сам знал, в чем был виноват Сэм.

— А статья какая?

— Ст… Разбой.

— Определение?

— Ужасное. Они там все какие-то идиоты высоконравственные попались.

Стефан кивнул.

— Да, дело — труба.

Этьен курил и наслаждался. Собственно, если он свалит из своего отряда в третий, то все будет нормально. Жить можно. А потом, года через три будет хорошо. Можно будет жить нормально. И деньги за машину у него еще отлеживались у друзей. Его часть и Сэма, если тот их не потратил.

— И ничего сделать нельзя?

— Не знаю. — Стефан пожал плечами. — Ты еще легко отделался.

— Нет, они дали больше, чем просили. — Этьен улыбнулся. — Я судью послал. Два раза.

Стефан ничего не сказал, но посмотрел так, что Этьен все понял.

Через день Этьена выпустили, а еще через неделю сказали собирать свои шмотки и перебираться на новое место. Этьен обрадовался, так как Тори уже на следующее утро собирался вернуться из больнички, а Этьену это совсем не нужно было.

Этьен понимал, что он трус, но ему было на это понимание начихать. Ему было почти хорошо. Никто не трогал, никто не задирался. Только было немного скучно, но он себя сдерживал. Чтобы не выгнали, чтобы не отдали в лапки Тори. Стефан предупредил.

Стефан сказал, что надо работать. До этого Этьен как-то благополучно избегал такой участи, лишь помогал в швейном цеху и мыл полы за сигареты. А Стефан запретил этим заниматься, и настоял на нормальной работе, где можно заработать денег.

— На них и будешь сигареты покупать. — Сказал он. — От дежурств у нас никто так не откупается, даже не надейся.

— У Тори…

— Здесь нет Тори. — Грозно оборвал Стефан. — Но хоть один косяк с твоей стороны, и сам знаешь, где окажешься.

Стефан ему чуть ли не наставление пропел. Потом, даже не спрашивая Этьена, отправил его в швейный цех уже за швейную машинку. Этьен шить совсем не умел, и учиться не собирался. Его пытались научить, приставили омегу, который должен был все объяснить. Этьен так и не выучил его имени. Что-то длинное и непроизносимое.

Когда строчку уже в очередной раз зажевало, а пара пальцев была уколота до крови, Этьен был готов всех поубивать. Шить было тяжело, тяжелей, чем все, что он делал до этого. И если возиться с тачками Этьену нравилось, и в одиночку он мог перебрать мотор хоть с закрытыми глазами, то заставить швейную машинку делать ровные строчки было выше его сил.