Псы войны. Гексалогия (СИ)

Шеннон пожал плечами: ему было всё равно. Отец Гийом, видима, не понял его жест и стал рассказывать. Позавчера вечером она, возвращаясь от Вас чуть не опоздала на мессу. Она была весела и дружелюбна, особенно с сестрой Беатрисой, которая даже поговорила с ней после окончания службы. Не знаю о чём они там говорили, но после этого обнялись и разошлись по кельям. Увидев это, я возрадовался! А ночью Беатрис вошла в каморку Изабеллы и зарезала её. Кухонным ножом. Она даже не отпиралась. Сказал только, что принесла жертву богу сладострастия...

- Она ещё что-то говорила?

- Да. Что-то про собачку, которую она нашла в горах. Она пропала...

- А Изабо?

- Вы имеете ввиду, сестру Изабеллу? - удивлённо спросил настоятель.

- Да.

- Она вкратце рассказала, что с ними делали в плену. Без подробностей, конечно, - святой отец зарделся, как робкий юноша, но мне было достаточно, чтобы понять, как грешно с ними поступили. Вы что-то может хотите добавить, сын мой?

- Нет. Я знаю не больше Вашего, святой отец, не больше Вашего, - соврал наёмник. - Лучше спросите доктора Хаага: он хорошо разбирается в женской психологии. Между прочим, он меня уговаривал меня оставить сестру Беатрис в военном госпитале, а его не послушал. Трагедии можно было избежать...

- Я действовал по уставу, - ответил святой отец, - и по указанию монсеньора Фернандеса.

- Я смотрю, у Вас всё как у нас в армии, - криво усмехнулся полковник. - Уставы, приказы...

- Я - солдат бога, сын мой! Пусть она покоится с миром! - отец Гийом осенил гроб крестным знамением. Шеннон тоже задержался взглядом на милом, знакомом лице.

- Как жаль! - тих. Глаза его вдруг увлажнились, но мгновение спустя он взял себя в руки: - Вы же позвали меня не для того, чтобы показать гроб, святой отец?

- Да, сын мой, не для этого.

- Для чего же?

- Дело в том, что сестра Изабелла после возвращения изменила своё завещание и назначила тебя свои душеприказчиком.

- Она же монахиня! Разве она может иметь собственность?

- В том-то и дело, сын мой. Она ничем не владеет, но по завещанию своего отца, о это был очень богатый человек, она оказалась единственной распорядителем благотворительного фонда...

- И Вы этим пользовались для поддержания своей миссии. Ай-яй-яй, как не стыдно, - укоризненно покачал головой Шеннон.

- Не только, сын мой, не только, - без тени смущения в голосе возразил ему приор. - Мы на них содержим две средние школы, рассылаем лекарства по Зангаро и Богане, платим врачам пособия...

- Верю, отец мой, что не все деньги фонда вы тратили на себя, верю...

- Зачем Вы так, полковник, - укоризненно произнёс приор. - Мы несём Слово Божье в эти дикие африканские дебри.

- Их уже несут больше ста лет и всё без толку, - проворчал Шеннон. - К чёрту!

- Так что будет с фондом, сын мой, вы его передадите в другие руки?

- Нет, святой отец, не передам. Думаю, что лучше будет поставить его под контроль нового правительства.

- Вы что искренне полагаете, что африканские продажные чиновники распорядятся им лучше, чем мы, священники?

- Все вы мазаны одним миром, - в сердцах сказал Шеннон. - Пусть этим вопросом занимаются Ваш епископ и президент. Надеюсь, что Вы друг другу не дадите много украсть.

Потом он встал на колени и смиренно произнёс:

- А теперь, святой отец, мне хочется побыть одному и помолится за покой усопшей. Ведь я её спас - вырвал из плена кровожадных дикарей.

- Хорошо, сын мой. Я оставлю тебя наедине с её душой, - в тон Шеннону ответил приор. И добавил тоном, в котором промелькнуло что-то лисье: - Вы давно были на исповеди, сын мой?

- Мой духовник - отец Алоизий. Я вчера к нему заходил, - нагло соврал Шеннон.

- Очень хорошо, очень хорошо, - разочаровано ответил отец Гийом.

Шеннон прибыл в комендатуру к трём часам и распорядился собрать весь наличный офицерский состав. Первым в его кабинет вошёл доктор Хааг. Он был сильно "под шафэ":

- Слышали, что произошло в монастыре? А ведь Вы могли их спасти. Спасти обеих! - пьяно заговорил он.

- Кого? - не понял вопроса Шеннон.

- Мою пациентку Беатрис! Вашу пленницу Изабо! - выкрикнул доктор. - Кого же ещё?

- Проспитесь, мой милый, вы - пьяны. Иначе посажу Вас под арест. Ясно?

- Плевал я на Ваш арест. Я договорился о переводе на должность карантинного врача. Вот распоряжение, -доктор положил на стол мятый лист бумаги. На нём был напечатан президентский декрет о учреждении карантинной службы и назначении доктора Хаага на должность её главного инспектора.

- Что же, я Вас больше не держу Арендт. Только на новой должности много не пейте, а то плохо кончите...

- Постараюсь, - пробурчал доктор. В сердцах он стукнул кулаком по столу и сказал: - Неужели Вам их не жалко, полковник?

- Конечно жалко! Очень жалко! Но я держу себя в руках, доктор. Будьте мужчиной, - и прищурившись заглянул Хаагу в его голубые немного на выкате глаза. Тот не выдержал взгляда и сразу стушевался:

- Да, да, Вы правы, полковник. Я что-то совсем раскис! - Доктор убрал руки в карманы, забрал назначение и робко спросил: - Вы меня отпустите?