Псы войны

Как ни старался Конверс быть тактичным, долго смотреть на ее лицо он не мог.

— Ты выглядишь замечательно.

— Я вернула ему форму, — прошептала она счастливо. — Я делала специальные упражнения.

Она пощипала складки обвисшей кожи на лице. В один момент настроение у нее упало.

— Они все сделали неправильно. Кое-как. — Она вдруг стиснула зубы и в бешенстве посмотрела на него. — Они сделали из меня черную!

Конверс нервно оглядел ресторан.

— Со мной говорили по телефону. Сказали, что я должна выйти замуж за Ходжеса!

— Ходжеса!

— Ох, — нетерпеливо закричала она, — да нашего портье!

Она принялась изображать Ходжеса, пища что-то невнятное слабым фальцетом, вращая глазами, как Отелло.

Конверс налег на мартини. Веснушчатая блондинка за столиком техасцев постучала своего спутника по мясистому локтю и кивнула в их сторону.

— Джонни, — говорила между тем мать, — они охотятся за твоими деньгами. Не отдавай их им!

Конверс непонимающе посмотрел на нее:

— Кто охотится?

Мать раздраженно затрясла головой:

— Да люди в гостинице! — Она понизила голос и схватила его за руку. — Они черные, но делают вид, что белые! Кроме Ходжеса, потому что он не может. Вот почему они хотят женить его на мне. Тогда они заполучат твои деньги.

Она так беспокоилась о деньгах, которые он получил за пьесу десять лет назад. Деньги всю жизнь составляли ее главный интерес, и с момента, как поставили его пьесу, он превратился в ее глазах в наивного транжиру с бездонным карманом.

— Не позволяй им заграбастать твои деньги!

— Ну конечно же не позволю, — сказал Конверс.

— Прошлой ночью они пришли ко мне и растянули мои колготки!

Конверс встретился взглядом с техасской блондинкой. Она ела шоколадно-ванильное мороженое; в тот момент, когда их глаза встретились, она как раз вынула изо рта ложечку с остатками тающего мороженого, чтобы зачерпнуть еще.

— Они пришли и украли их, а потом ходили в них по коридору. Теперь они растянулись и потеряли форму, потому что в них ходила какая-то жирная тетка. Жирная! — Она сморщила нос, выражая омерзение. — Здоровенная жирная тетка! — Мать проглотила остатки мартини и стиснула кулачок.

Техасцы молча ждали, когда им принесут счет. Конверс подал знак, и официант, подкатив сервировочный столик, принялся резать ростбиф. Мать Конверса внимательно следила, как он раскладывает порции по тарелкам, после чего потребовала хрен и положила себе целую горку.

— Много заработал во Вьетнаме? — спросила она, проглотив несколько кусков.

Конверс растерянно заморгал:

— Нет, не много.

— Почему?

— Вьетнам не то место, где можно много заработать.

— Нет, то, — упрямо сказала она. — То!

Конверс уткнулся в свою тарелку.

— Девчонка, что ли, все заграбастала?

Она имела в виду Мардж.

— Заграбастала, да? Ну конечно, — заныла она несчастным голосом, — всё — девчонке.

— Не пори чепухи, — быстро проговорил Конверс и глянул на часы.

— Во Вьетнаме есть деньги, — сказала мать. — Ты знал, что Хо Ши Мин в прошлом работал поваром в больших отелях? Умные люди очень часто любят готовить.

Техасские туристы расплатились и гуськом направились к выходу, искоса поглядывая на Конверса и его мать. Последним шел тщедушный мужчина со впалыми щеками, который во время ланча сидел к ним спиной и очень много пил. Проходя мимо их столика, он задержался и взглянул на них со смесью добродушия, любопытства и подозрительности. Мать Конверса в ужасе подняла на него глаза.

— Надеюсь, приятно проводите время? — спросил он.

— Вы! — крикнула мать Конверса. — Кто вы такой, приятель Джонни?

— Нет, мэм, я просто интересуюсь, нравится ли вам здесь.

— А вы не знаете, где можно было бы поселиться? Чтобы там не растягивали мои колготки?

— Спасибо, нам здесь замечательно, — сказал Конверс. — Желаем и вам приятного отдыха.

— Растягивали колготки? — удивился техасец.

Тут друзья позвали его, и он вышел с озадаченным видом.

Официант принес кофе, когда тарелки еще оставались на столе. Конверс поторопился попросить счет, но мать доедала хрен.

— Они даже следили за мной в турецких банях, — продолжала жаловаться мать. — Сказали, что я полотенца пачкаю.

Конверс сочувственно качал головой. В этот момент в зал вошли два довольно молодых длинноволосых человека и заняли столик, освободившийся после техасцев. У одного из них была борода. Он был очень — очень — похож на того бородача, который преследовал его в «Мейси». Конверс убеждал себя, что такое невозможно, но в животе у него похолодело.

— Полотенца пачкаю — подумать только! Просто сатанинское отродье, Джонни! Сатанинское отродье!

Конверс бросил взгляд на бородача и вздрогнул, узнав его; сомнений не было — преследователь из «Мейси». Вид, с каким тот смотрел на мать, уписывавшую хрен, показался ему особенно неприятным.

Второй был совсем молодым и светловолосым. Когда Конверс взглянул на него, блондин выпятил подбородок и оскалился в неком подобии улыбки. Конверсу показалось, что он услышал, как кто-то из них сказал: «…слишком стара, чтобы ее трахать».

— Девчонка заодно с Ходжесом, — сказала мать. — Я слышала сквозь телевизор, как они делают всякие гадости.