Псы-витязи

– На Земле не может быть людей, которым по 770 лет. Да и не должно быть. Это просто несправедливо по отношению ко всем остальным. В конце концов, смерть всех подряд косит, то есть уравнивает и богатых, и бедных, и удачливых, и неудачников. Все на отдых отправляются, корешки нюхать. И такого равенства у нас никто не имеет права отнимать! Вот и с крионикой ничего не вышло, замораживают «жирного кота», а отмораживают одну тухлятину.

– Сплошные лозунги. Коммуняка ты, коммуняка, Дмитрий. Уже стал проповедовать светлое загробное будущее, где все равны.

– Да хоть загробное. Мне и представить тошно, как насядут толстомордые на ученых: вынь да положь нам бессмертие, не желаем больше помирать и гнить, как всякие лохи. И ученые выложат. Под страхом уничтожения в случайной автокатастрофе. Начальство в богов бессмертных превратится, а лохами по-прежнему будут поля удобрять. Мне, значит, от рака мозга – профзаболевания программистов-неудачников – надлежит загнуться, по прямой дороге в минус-бесконечность, еще и полюбоваться на свою бессмертную душу, превращающуюся в кучу говна. А кто-то сладенькую десятиградусную амврозию и сорокаградусный нектар будет тысячу лет вкушать, стругать детей на стороне и вешать ордена к себе на грудь?

Лицо Светланы стало жестче, как будто заострилось.

– Сочувствия к тебе, Митя, ноль. Потому, что ты завистливый. Думаешь, что тысячу лет – это так здорово? А вдруг ты крупно ошибаешься? К библейским долгожителям все-таки господь Бог приходил, обрезаться требовал и ветхозаветные заповеди давал… А эти твои витязи прожили почти восемьсот лет в условиях мрачной российской действительности, где периоды антинародных реформ неизбежно сменяются периодами народных тюрем и лагерей. Может, твои долгосрочные мужики уже блюют желчью от такой жизни, потому что лет семьсот, как никто их по головке не погладит, не полюбит и не пожалеет.

В разгар дискуссии на кухню ввалился плечистый Еруслан, и сразу стало тесно.

– А почему меня никто не гладит, не жалеет? Да потому, что я старомодный, никаких нынешних танцев не знаю!.. Ну-ка сказывайте, до чего договорились за нашими спинами. А то, понимаешь, воду они пустили.

Весь вид Светланы показывал, что псы-витязи полностью ею приручены, совсем не страшны и даже несколько забавны.

– Ерусланчик, дорогой, мы, конечно же, договорились и с вами договоримся. Есть деловое предложение. Вам надо в Кирпичевский институт. Я вас туда отведу, богатыри святорусские.

– Какие речи приятственные, прямо не могу своим ушам поверить. А почто тебе это все надо, бесстрашная дева? – несколько удивился Еруслан.

– Есть хорошая задумка насчет… но все ж таки меня там не было уже два года. А нужен человек, который был там еще вчера. И я знаю, где его взять.

– Нужен, так возьмем, – бездумно произнес Еруслан.

3. Отмывание кровью

Зазвонил телефон, и капитан Никодимов поежился. Он ждал плохих новостей. И не просто плохих, а таких, что никуда не годятся. И его ожидания полностью оправдались.

– Тут еще один сеанс иглоукалывания случился. Бери литр нашатыря и дуй на улицу Конецкого. Я сейчас тоже туда, – сообщил глава следственной группы Квакин.

– Куда конкретно? – сухо произнес Никодимов, пытаясь унять сердцебиение. Сердце стало шалить недели с две, после резни в кафе «Три богатыря»…

– Офис фирмы «Каракорум Экспресс», это рядом со стереокиношкой.

Знал Никодимов эту фирму. Через нее отмывали свои бабки кирпичевцы.

Минут через десять он был на месте. Искать долго не пришлось. Около входа в здание стояло оцепление и толпились зеваки, значит, разнеслись уже вести… Удивить сейчас кого-либо трудно. Но кто-то сумел отличиться.

Фирма занимала трехэтажное здание, и трупы лежали не кучно, а по разным помещениям. Никодимов не удержался от мысли, что сделай тут, один к одному, музей восковых ужасов, и не было бы отбоя от посетителей.

На первом хозяйственном этаже – повар, убитый с помощью замороженного, твердого, как сталь, цыпленка, еще один покойник в кладовке, где на него штабель новых компьютеров рухнул. На втором офисном этаже – пара трупов в коридоре (один разрублен чуть ли не пополам, другой смотрит застывшим взглядом на собственные внутренности), двое погибших в кабинете директора (тело под столом, а в корзине для бумаг – башка, и сам шеф, пригвожденный к столу длинным ножом). Один сотрудник фирмы погиб на унитазе, не успев даже спустить воду. На третьем этаже еще двое кровью умылись. У одного физиономия лежит на ксероксе, который выпускает и выпускает ее цветные копии. Плюс еще сотрудник, покинувший помещение через окно. Итого – десять тел, вернее, то, что от них осталось. И ни одного огнестрельного ранения.

Итак, налицо фирменный стиль банды, которую в милиции окрестили «псы-витязи».

– Кто-нибудь уцелел? – спросил Никодимов у омоновского лейтенанта, который со своей группой прибыл первым на место резни – минут через десять после того, как из окна дома на прохожих свалился с диким воем и сломал себе шею сотрудник фирмы.