Псы Вавилона

– О! Это долгая история. Но в двух словах скажу следующее. Хуторок наш не просто обычная деревушка, каких миллионы, а, так сказать, охранный форпост. А стерегли мы… одно некое чудовище. Да вы видели… Помните склеп в степи? Издревле деды-прадеды были к нему приставлены. Кем и когда, уж не знаю. Только многие века назад. Так уж повелось… Всякого постороннего, который поблизости без дела крутился, отслеживали и, если уж очень любопытствовал, убирали с глаз долой. Но в те годы, когда вы объявились, хуторок наш обезлюдел, большинство мужиков на войну угнали, где они и сгинули. Мы же обычные люди, не бессмертные, как эта нежить. Просто приставлены к нему… Короче, вас решили не трогать. Да и нежити пришло время пробуждаться. Нужно заметить, что она иногда кушать хочет. На нашу погибель. Но времена другие настали. Не сидеть же в глухомани, сторожить это чучело. Однако и заветы предков нельзя нарушить. Вот и получилось: судьбы людские, в том числе и моя, накрепко связаны с Хозяином. Так у нас эту нежить называли. Однако существовало древнее пророчество. Настанет день, и Хозяин сгинет бесследно, а те, кто ему прислуживал, стража, значит, займут его место, людьми повелевать, карать и миловать будут. Так вот, привезли мы, я и родственничек мой, пьяньчужка, на «Скорой» работает, его сюда. Мороки натерпелись вдосталь. Хорошо, я оформил его как «спецгруз». Доставили! Ну, думаем, место подходящее. Суета, неразбериха, народишко пришлый туда-сюда болтается. Самое для Хозяина раздолье. А ему, вишь ты, не нравится. Про смердов все говорил. Мол, раб над рабом стоит да рабом погоняет. А рабам он служить не привык. И вот решил он отсюда убраться, да не куда-нибудь, а в Америку! Ничего себе, ближний свет! Но мне-то туда не нужно, мне и в СССР хорошо. А Хозяин все твердит: Америка и Америка. И тут, на мое счастье… или несчастье, объявляется этот Всесвятский. Охотник! Я, правда, не особенно верил в его способности. Но думаю: а почему не попробовать? Может, он сумеет Хозяина уничтожить. Уж больно мне эта рухлядь надоела. Америку ему подавай! И, вишь ты, как складно все получилось.

Шахов изумленно слушал странный рассказ. Временами ему казалось: собеседник свихнулся.

– Ну а меня ты зачем сюда притащил? – поинтересовался он наконец.

– А затем! Чтобы понял наконец, кто нынче главный. Ты мне поперек дороги стоишь. Если бы эти деятели не справились с Хозяином… – Вася запнулся.

– И что тогда? Мне предложил бы с ним сразиться?

– Куда тебе! Одно слово, интеллигент! Он бы тебя, Хозяин то есть, разок укусил…

– Да за такие речи…

– Руки коротки! Ты, дорогой начальничек, и не знаешь, что висишь на волоске. Грешков за тобой много. В Питере входил в окружение Гришки Зиновьева?

– Что за чушь! Я в охране был…

– В охране… Знаем мы эту охрану! А здесь? Под носом контрики орудуют. Бывший секретарь горкома, Логидзе этот… Хорошо, вовремя застрелился. А другие? Кругом одни вредители, а он вместо борьбы с ними с девками прохлаждается. Ничего себе чекист! Начальству все известно о твоих художествах.

– Докладываешь, мерзавец?

– А как же! Для этого к тебе и приставлен. Так что, милый друг, давай по-хорошему. Или дружим, или тужим. Усек диспозицию?

Шахов минуту поразмышлял. Похоже, бойкий молодец ловко подставил ему подножку. Однако не все потеряно. Сейчас самое время притвориться побежденным, сделать вид, как будто принял условия его игры, а там видно будет. То, что он раскрыл карты, даже к лучшему.

– А эти? – Шахов обвел взглядом присутствующих. – С ними что делать?

– Да ничего. На кой они нам? Да и спрос с них невелик. Татарчонок будет молчать о всем произошедшем. Ведь так, Хасан? Ты же понимаешь, что к чему? Американец? Он тоже лишнего болтать не станет. А то мало ли что может случиться. И не только с ним, а, например, с любимой девушкой. – Вася хохотнул. – Остается только наш друг-охотник. Однако, насколько я понимаю, Хозяин успел его достать. Так, скажем, причастил. Следовательно, он уже не человек. А, Николай Николаевич? Необратимые изменения уже произошли или пока не до конца? Людской облик еще не потерян? Что вы предпочитаете? Легкую смерть или жалкое существование полутрупа?

– Убейте меня, – холодеющими губами прошептал Всесвятский, но Вася расслышал.

– Мужественное решение, – заметил он. – Вы всегда мне нравились, Николай Николаевич. Еще с тех далеких времен. Возились, помню, со мной. Грамоте учили… Истинный радетель за судьбы родины, не то что некоторые… Ну что ж, Александр Кириллович, настала твоя очередь.

– Не понял? – удивился Шахов.

– Забей кол в грудь своего друга.

– Это немыслимо!

– Отчего же? Исполнив этот акт, ты одновременно совершаешь два благих дела: облегчаешь участь близкого тебе человека и одновременно избавляешь общество от мерзкой нежити. Нам не нужны всякого рода исключения из правил. Тем более персонажи из сказок, претендующие на роль властителей душ. Мы сами нынче хозяева.

– Пожалуйста, Саша, сделай это, – почти в полный голос произнес Всесвятский.

Товарищ Шахов немного подумал, вздохнул и поднял с земли кол…

ЭПИЛОГ