Псы, стерегущие мир

Тонкими пальчиками коснулась бритой головы, нежно погладила. Повелитель вздрогнул, поднял голову. Он утонул в женском взгляде, как в бездонном омуте, шелковистую кожу ее щеки согрел грубой ладонью, а второй рукой потянулся к роскошным волосам.

Княгиня запоздало попыталась отстраниться, но мышцы, разогретые неистовым жаром, подчиниться отказались. В груди сладко горело, в низ живота ударила горячая волна, дыхание изменилось.

Алтын бережно уложил княгиню на спину, мучительно долго снимал одежду, постанывая в сладком бреду. На этот раз взял осторожно, нежно, ласково. Захлестнувшись горячей волной, сознание Умилы погасло, руки крепко обняли мускулистую шею.

Глава шестнадцатая

Буслай посмотрел на Кащея с ненавистью, дивий ответил холодным взглядом, осязаемо кольнувшим кожу, потрепал кошачью голову. Ушкуй довольно мурлыкнул. Зеленые глаза лучились ехидством, Буслай увидел свое отражение, скривился.

Гридень сердито пнул шелковую подушку – сидел на полу в просторной палате, украшенной ярко и богато. Золотые столики, стулья, скамьи и посуда играли веселыми бликами, вделанные в стены звериные морды изрыгали пламя. Кащей сидел в резном кресле, поглядывая на человечишку оскорбительно, хмыкал глумливо, из-за чего Буслаю хотелось раздавить бледный череп.

– Что-то дружок твой не торопится, – сказал Кащей гнусным голосом.

Буслай вспыхнул, ответил резко:

– А чего к тебе, жлобу, торопиться? Хоть бы поесть дал да подлечил малость. Как-никак коготь принес!

Кащей выслушал, на тонких губах зазмеилась усмешка.

– Ты прав, никак, – кивнул он.

В голосе содержалось столько яда, что Буслай задрожал от унижения, сердце рвала беспомощность. Кащей прекрасно понимал состояние гридня – второй день издевался, запер в роскошной палате, поил водой, морил голодом.

– Зачем добро зря переводить? – удивлялся он просьбам.

«Надо было по тощей шее чиркнуть коготком», – подумал Буслай с тоской. Кащей хмыкнул, щелкнул пальцами – горло гридня стиснула железная рука. Буслай захрипел, скосил глаза, от удивления пикнул: сам себя душит!

– Я тебя, паскуда, насквозь вижу, – сказал Кащей и захохотал мерзко. Ушкуй согласно чихнул.

Земляной кот насторожился, шерсть вздыбилась, метнулся от кресла хозяина. Кащей глянул удивленно. Буслай оторвал десницу от горла, посмотрел на предательницу с укором.

В палату ворвались маленькие человечки – на личиках неописуемый ужас – и тонко залопотали на зауми. Кащей вслушался, брови поползли на вершину лысой головы. Ушкуй зашипел грозно, прыжком оказался у входа. Массивные створки металлических дверей распахнулись, в проеме появился Лют, окруженный стаей малюток.

Буслай ахнул жалостливо: на соратника смотреть страшно, будто побывал в жерновах – ободранный, измученный, бледностью превосходил Кащея, вместо лица – кусок мяса с измученными глазами. Лют шагнул, Ушкуй сердито зашипел, в замешательстве посмотрел на хозяина. Кащей остолбенело уставился на измученного воина, прикипел к ларчику, обвязанному змеем.

Буслай подскочил, обнял за плечи, затараторил часто:

– Лют, вот и ты, как хорошо! Ты и впрямь великий герой! Самого Нияна умыл, ведь умыл, вишь как! И выбрался, вижу, легко, подумаешь, пара царапин, на тебе быстро заживет.

Поперхнулся слезами: соратник холодный, как камень, жизни осталось на полвдоха. Аспид-змей зашипел, но расплел тугие кольца, сполз на землю. Ушкуй осторожно схватил того пастью, вернул хозяину. Кащей напряженно смотрел на адамантовые грани. Аспид-змей привычно пристроился на шее. Буслай швырнул ларчик в худую харю.

Костистые руки бережно поймали, дужка замка кракнула, крышка открылась, как прожорливая пасть. Лицо дивия исказилось, в глазах заблестело облегчение, осторожно закрыл, пристроил на коленях.

– Надо же, – сказал он недоуменно, – и впрямь в тебе не ошибся. Молодец. А по дороге назад тебе никто не встретился? – спросил он осторожно.

В груди Люта страшно забулькало, захрипело, губы растянулись со скрипом, засохшая корка крови осыпалась темными комочками.

– Встретил твоего слугу, – прохрипел Лют тихо. – Не досадуй, он не проспал.

Кащей глянул на белый обруч, промямлил растерянно:

– Н-но как?

Буслай подозрительно посмотрел на худую немочь, неясное чувство тревоги растеклось в груди холодком. Лют шатнулся, соратник заботливо поддержал и заплакал, глядя на обезображенное лицо.

– Одной левой, – прихвастнул Лют. Кашель согнул пополам, изо рта потекла мутная желчь.

Кащей холодно наблюдал, как помогал человечишке соратник. Едва Лют отдышался, молвил:

– Вижу, что одной.

Лют усмехнулся, выплыл из накрывшей тьмы небытия, с трудом удерживаясь на поверхности.

– Мы уговор выполнили.

Буслай кивнул, уставился на Кащея выжидательно. Дивий промолчал. Светильники бросали желтоватые отсветы на макушку, в глазах Ушкуя плясали озорные огоньки.

– Знаешь, что в ларце? – спросил Кащей медленно.

Лют прохрипел:

– Догадываюсь. Непонятно, как у Нияна оказался, но не мое дело. Исполняй уговор.

Лицо Кащея скривилось, сказал презрительно:

– Давненько таких дураков не видел. Видать, Ниян тебе мозги отбил. С чего взял, что отдам?