Псы Господа

Номер на ПМ был старательно удален напильником, однако пробивка результатов контрольного отстрела в Федеральной пулегильзотеке подтвердила: оружие находится в розыске. Но делу эта информация ничем не помогла — пистолет был изъят у банковского инкассатора, убитого в ходе разбойного нападения полтора десятка лет назад. Преступление так и не раскрыли…

Наверняка шпалер сменил с тех пор нескольких владельцев — люди, связанные с криминалом, «горячие» стволы предпочитают не хранить… И все-таки двое оперативников отправились в Смоленск (именно там погиб инкассатор) — покопаться в старом уголовном деле. Вдруг да найдется какая ниточка.

Нож поведал еще меньше о личности своего покойного владельца. Финка-самоделка с наборной трехцветной рукоятью. Умельцев, тачающих подобные игрушки, на Руси предостаточно.

Отпечатки пальцев таинственной парочки нигде и не по какому поводу не засветились… Тупик.

Оставался небольшой шанс — попытаться проследить в обратном порядке путь женщины-мутантки и ее сопровождающих. Лесник запомнил вагон, из которого они вышли на перрон. Выяснить фамилию проводника оказалось делом несложным. И следующим же вечером Валерий Анатольевич Селиванов, пятидесяти двух лет отроду, был тихо и незаметно изъят из вверенного его попечению вагона; поезд Гдов — Санкт-Петербург укатил из Сланцев без него…

3.

Прикомандированный к группе суггестор, носивший псевдоним Скрипач, Леснику активно не нравился. Оказался он сутулым худосочным парнем лет двадцати пяти с нервными, подергивающимися движениями… Да еще и с хроническим насморком. Да еще и заикался. Однако — сотрудник оперативного отдела Северо-Западного филиала. Оперативник…

Ничего не поделаешь — крайне редко встречаются люди, обладающие способностями и к активной бесконтактной суггестии, и к оперативно-следственной работе. Сам Лесник в Академии старательно изучил теорию гипноза и успешно прошел все лабораторные практикумы — но обладал лишь возможностями средней руки эстрадного гипнотизера. То есть мог вводить в транс достаточно восприимчивых к внушению людей, к тому же добровольно согласных подвергнуться гипнозу, — вводить классическими методами, с использованием монотонных слов и ритмично движущихся блестящих предметов.

Костоправ имеет примерно те же навыки, вдобавок умеет обнаруживать в сознании людей следы чужой воли, следы суггестии — но отнюдь не способен стирать гипнограммы и убирать гипноблоки…

А этот хлюпающий носом недомерок несколько мгновений молча смотрел в глаза проводнику — и клиент готов к допросу.

Дело свое парень знает, нет сомнений, но… Но в серьезном и опасном расследовании Лесник предпочел бы обойтись без такого соратника.

«Однако сегодня Скрипачу пришлось играть первую скрипку на допросе», — мысленно скаламбурил Лесник. Селиванов при первых же вопросах явственно испугался и замкнулся: не видел, не слышал, не знаю, не помню… А проведенные Костоправом тесты выявили сильнейшую аллергию к «правдорезу».

— Г-г-г-где они подсели? — с трудом выговаривал вопросы Скрипач.

Лесник матерился — опять же мысленно. Костоправ держал шприц в руке, готовый сделать инъекцию при малейшем намеке на судороги шейных мышц. На всякий случай…

Из допроса, идущего через пень-колоду, наконец выяснилось: женщина и двое мужчин в черных кожаных куртках подсели в поезд на крохотной станции Слудицы, неподалеку от Гдова. Билетов у них не было, заплатили проводнику. Никто загадочную троицу не провожал, по крайней мере Валерий Анатольевич провожающих не заметил. Сидели в купе тихо, по коридору не ходили, за чаем либо бельем к Селиванову не обращались…

Несмотря на все косноязычные старания Скрипача, большего от проводника добиться не удалось. Можно было бы и заканчивать, но Лесника заинтересовал вопрос: чего так испугался Селиванов в начале разговора?

Выяснилось, что не так давно Валерий Анатольевич работал на другом, более престижном маршруте: Санкт-Петербург — Калининград. И за невеликую мзду провозил через погранпункт в Пыталово кое-какие вещички пассажиров. Никакого, упаси Господи, криминала — просто российских граждан, мирно едущих из одного российского города в другой, таможенники-прибалты тиранят как могут, ссаживают с поезда под любым предлогом. Мстят за годы «оккупации», не иначе… А патриот-Селиванов помогал согражданам.

Но однажды оскоромился — очень уж нуждался в деньгах для ремонта машины. И провез для двух типов кавказской наружности в Калининград ящик — зеленый, тяжелый, с армейской маркировкой… Всю дорогу дрожал как заяц и в мыслях не имел полюбопытствовать содержимым. Кавказцы расплатились честно и сказали, что при нужде будут еще обращаться к Валерию Анатольевичу. Но он провел несколько бессонных ночей в размышлениях: в кого выстрелит или где взорвется доставленный им груз? — и написал заявление о переводе на провинциальную линию, не дающую особых возможностей заработать…