ПСС. Том 75. Письма, 1904 — 1905 (январь-июнь)

Крестьянин Евтихий Егорович Гончаренко, отказавшийся по своим религиозным убеждениям от военной службы, будучи зачислен во 2-ую телеграфную роту, находится теперь в Омске. Предполагая, что он будет за свой отказ сослан в Якутскую область, он взял с собой свое семейство. Между тем вследствие того, что сосланным за отказ от военной службы лицам разрешено теперь вернуться на родину или по другим причинам, Гончаренко удерживается в Омске и, не имея возможности кормить свое семейство, находится в самом неопределенном и тяжелом состоянии. Он просит меня ходатайствовать за него. И вот я, полагаясь на Ваше чувство человеколюбия и справедливости, обращаюсь к Вашему Превосходительству с покорнейшей просьбой сделать всё то, что в Вашей власти для облегчения положения этого хорошего религиозного человека и его семьи. С совершенным уважением

Ваш покорный слуга

Лев Толстой.

7 июня 1905 г.

Печатается по копировальной книге № 6, л. 349.

Николай Николаевич Сухотин — генерал-лейтенант, с 1904 г. командующий войсками Сибирского военного округа.

358. Е. Е. Гончаренко.

1905 г. Июня 7. Я. П.

Любезный Евтихий Егорович,

Получил ваши два письма и написал письма Сухотину¹ и Сахарову.² Может быть, и выйдет что-нибудь.

Старайтесь нести свое положение с кротостью и терпением и без недоброго чувства к виновникам его. Это одно средство не только облегчить страдания, но сделать из страдания — радость. Знаю, что это очень трудно, особенно когда есть страдающая семья — жена, дети. Но что же делать? Одно из двух: или страшное страдание, упреки себе в том, зачем я сделал то, что мне велела совесть, или радость, что привелось на деле показать свою веру и понести страдания для бога. Претерпевый до конца спасен будет.

Помогай вам бог.

Лев Толстой.

Опубликовано в журнале «Жизнь для всех» 1913, 1, стр. 76—77.

Евтихий Егорович Гончаренко — см. прим. к письму № 291.

Ответ на два письма Гончаренко, от 20 и 25 мая 1905 г. Он описывал насилия, которым подвергался за отказ от воинской службы, и просил Толстого похлопотать за него.

¹ Николай Николаевич Сухотин. См. письмо № 357.

² Виктор Викторович Сахаров. См. письмо № 356.

* 359. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1905 г. Июня 7. Я. П.

Получил вчера ваше последнее письмо о духоборах, любезный Моод, и спешу ответить. Конкин был у меня, рассказал мне то, что вы предлагали ему, то самое, что вы мне пишете. Я думаю, что вы правы в вашем соображении о том, что лучше дать прямо нуждающимся, а не общине. Если нуждающиеся пожелают отдать полученное в распоряжение общины, это их дело.

Мое согласие в этом деле не имеет никакого значения. Я выражаю только мнение, так что вы распорядитесь этими деньгами, от вас идущими, как вы найдете нужным.

Дружески жму вам руку. Передайте мой привет вашей жене и детям.

Лев Толстой.

7 июня 1905.

Печатается по копии рукою Ю. И. Игумновой, вклеенной в копировальную книгу № 6, л. 343.

Ответ на письмо Моода от 12 июня н. с. 1905 г., в котором он спрашивал совета у Толстого, кому давать деньги из фонда «Воскресения»: непосредственно переселявшимся из Якутска в Канаду духоборам или Веригину, руководителю Канадской общины духоборов.

360. М. Л. Оболенской.

1905 г. Июня 7. Я. П.

Милая Машенька,

Сажусь писать письма и рад, что первое неотвеченное — твое. У нас суета, роскошь, праздность, недоброта и притом жара, и я физически здоров, но духовно ослаб, и хочется пожаловаться, хотя и жаловаться не на что, кроме как на свою слабость; мама здоровье заметно лучше с тех пор, как она по совету докторов лежит 4-й день.¹ Она спокойна, и с ней мне хорошо. Был Чер[тков],² с к[оторым] б[ыло] очень хорошо. Здесь милый Поша,³ с к[оторым] тоже прекрасно, и дети его славные (вы на них наклеветали). Всё хорошо, а хочется жаловаться. Но не буду больше. Сейчас приехала Анночка⁴ и Кристи.⁵ Как жаль, что ты ослабела здоровьем. Я говорю жаль по старой привычке, а этого жалеть нечего. Вот когда духовно, как я, ослабеешь, это жаль. Ты не слабей, а крепни, и я постараюсь то же сделать. Мих[аил] Серг[еевич]⁶ уехал нынче. Кузм[инские]⁷ и Эрде[ли]⁸ вчера. Ваши молодые⁹ произвели на меня очень хорошее впечатление, но мало говорил с ними, и жалко.

Таня тихà, ровна, спокойна, разумна. Здоровьем не дурна, но объедается — жадна. Да еще Миша Сухот[ин]¹⁰ здесь. Хочется не хвалить, но не буду. Он не виноват, что мертвым родился. Андрюша жалок, но прост, естественен. Был бы совсем хорош, если бы можно б[ыло] извлечь из него берсовскую самоуверенность. Я не могу не одобрять его, п[отому] ч[то] из всех cыновей он один любит меня. Все мы растем, все только оболванены. Что дальше будет? Кто мы такие — узнаем только когда будем умирать. Да, б[ыл] еще здесь скульптор Андреев,¹¹ вчера б[ыла] Звегинцева,¹² Кашевск[ая],¹³ Гольденвейзеры,¹⁴ здесь Сережа. И всем им никого и ничего, кроме себя, а особенно уже меня, совсем не нужно (выключу Гольденв[ейзера]).