ПСС том 24

Борьба кадетов и октябристов есть борьба конкурентов— поэтому она так остра и так беспринципна. Любимец октябристов и душитель думской свободы В. Маклаков могстать «светилом» кадетов именнопотому и толькопотому, что кадеты вместес октябристами стоят на одной классовой почве.Это — разные крылья или представители разных оттенков либеральной буржуазии, которая больше боится демократии, чем Пу-ришкевичей.

Это — существенно. Это — важно. Это — суть политики. В этом корень поразительного политического бессилия нашей буржуазии при всем ее экономическом могуществе.

С.-д. Петровский выполнял долг демократа, борясь с душителем думской свободы г. В. Маклаковым. Не может быть свободы на Руси, пока широкие массы демократии не научатся презирать господ В. Маклаковых, а равно порождающих подобных рыцарей партий.

«За Правду» №47, Печатается по тексту

29 ноября 1913 г. газеты «За Правду»

Подпись: М.

184

ЦАБЕРН

Бывают такие «случаи» в политике, когда сущность известного порядка вещей обнаруживается с необыкновенной силой и ясностью как-то вдруг, по сравнительно мелкому поводу.

Цаберн — маленький городок в Эльзасе. Свыше 40 лет тому назад Эльзас оторван победоносными пруссаками от Франции (при горячих протестах со стороны одной только партии в Германии — социал-демократов). Свыше 40 лет французское население Эльзаса насильственно «германизировали» и «вгоняли» всяческим прижимом в ко-ролевско-прусскую, фельдфебельскую, чиновническую дисциплину, называемую «германской культурой». А эльзасцы отвечали своей протестующей песенкой: «Вы взяли наш Эльзас, нашу Лотарингию, вы можете германизировать наши поля, но вы никогда не овладеете нашим сердцем, — никогда».

И вот, прусский дворянин, молоденький офицер Форстнер довел дело до взрыва. Он грубо обругал эльзасское население («вакес» — грубо ругательное слово). Миллионы раз позволяли себе в казармах немецкие Пуришкевичи подобный язык, и все сходило с рук. Миллион первый раз... сорвалось!

То, что накипело за десятилетия гнета, придирок и оскорблений, за десятилетия насильственного опруссачения, прорвалось наружу. Не французская культура восстала против немецкой — дело Дрейфуса ⁷⁷показало в свое время, что грубой военщины, способной

ЦАБЕРН 185

на всякую дикость, варварство, насилие, преступление, во Франции не меньше, чем в иной стране. Нет, не французская культура против немецкой, а воспитанная на ряде французских революций демократия восстала против абсолютизма.

Буря в населении, озлобление против прусских офицеров, издевательство над ними свободолюбивой, гордой французской толпы, бешеная злоба прусских солдафонов, произвольные аресты и избиения публики, — все это породило в Цаберне (а затем и почти во всем Эльзасе) «анархию», как выражаются буржуазные газеты. Помещичий, «октябристский», поповский германский рейхстаг огромным большинством принял резолюцию противимперского германского правительства.

Глупое словечко — «анархия». Оно предполагает, что был и есть в Германии «установленный» граждански-правовой порядок, от которого — по какому-то дьявольскому наущению! — произошло отступление. Словечко «анархия» целиком пропитано духом казенной, лакействующей перед помещиками и перед военщиной, университетской германской «пауки» (с позволения сказать, науки), которая воспевала необыкновенную «законность»в Германии.

Случай в Цаберне показал, что прав был Маркс, который без малого 40 лет тому назад немецкий государственный порядок назвал «военным деспотизмом, обшитым парламентскими формами» ⁷⁸. Маркс в сто тысяч раз глубжеоценил действительную сущность германской «конституции», чем сотни профессоров, попов и публицистов буржуазии, воспевавших «правовое государство». Они ползали на брюхе перед успехом и торжеством немецких временщиков. Он оценивал классовую суть политики, руководствуясь не данным «изгибом» событий, а всемопытом международнойдемократии и международного рабочего движения.

Не «анархия» «выскочила» в Цаберне, а обострился и вышел наружу истинныйпорядок Германии, господство сабли прусского полуфеодального землевладельца. Если бы немецкая буржуазия имела чувство чести,

186 В. И. ЛЕНИН

если бы она имела голову и совесть, если бы она верила в то, что она говорит, если бы у нее дела не расходились со словами, — одним словом, если бы она небыла буржуазией, стоящей перед лицом миллионов социалистического пролетариата, — она стала бы республиканской «по случаю» «случая» в Цаберне. А теперь дело ограничится платоническими протестами буржуазных политиканов — в парламенте.

Но вне парламента дело не ограничится этим. В массах мелкой буржуазии Германии изменилось и изменяется настроение. Изменились условия, изменилась экономическая обстановка, подмыты все устои«спокойного» господства дворянско-прусской сабли. Против воли буржуазии ход вещейвлечет ее к глубокому политическому кризису.