говорит он в предисловии ко 2-му изданию «Nouveaux Principes», — пришли к той доктрине... что потребление не имеет других пределов, кроме пределов производства, тогда как оно ограничено доходом... Они должны были бы предупредить производителей, что они должны рассчитывать только на потребителей, имеющих доход» (I, XIII) . Такая наивность вызывает в настоящее время только улыбку. Но не подобными ли вещами переполнены писания современных наших романтиков вроде гг. В. В. и Н. —она? «Пусть предприниматели банков подумают хорошенько...» найдется ли рынок для товаров? (II, 101—102). «Когда принимают рост богатства за цель общества, — всегда жертвуют целью средствам» (II, 140). «Если, вместо того, чтобы ожидать импульса от запроса труда (т. е. импульса производству от спроса рабочих на продукты), мы будем думать, что его даст предшествующее производство, — то мы сделаем почти то же, что сделали бы с часами, если бы, вместо того, чтобы повернуть назад колесо с цепочкой (la roue qui porte la chaînette), отодвинули бы назад другое колесо, — мы сломали бы тогда и остановили всю машину» (II, 454). Это говорит Сисмонди. Теперь послушаем г-на Николая —она. «Мы упустили из виду, на счет чего такое развитие (т. е. развитие капитализма) происходит, мы забыли и о цели какого бы то ни было производства... заблуждение крайне гибельное...» (Н. —он, «Очерки нашего пореформенного общественного хозяйства», 298). Оба эти писателя говорят о капитализме, о капиталистических странах; оба выказывают полное непонимание сущности капиталистического накопления. Но можно ли подумать, что последний пишет 70 лет спустя после первого?
Каким образом непонимание капиталистического накопления связывается с ошибочным сведением всего производства к производству предметов потребления, —
Как известно, по этому вопросу (создает ли производство само себе рынок?) новейшая теория вполне примкнула к классикам, отвечавшим на него утвердительно,
К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОМАНТИЗМА 149
это показывает наглядно один пример, приводимый Сисмонди в главе VIII: «Результаты борьбы за удешевление производства» (книга IV: «О коммерческом богатстве»).
Положим, говорит Сисмонди, что владелец мануфактуры имеет оборотный капитал в 100000 франков, приносящий ему 15000, из коих 6000 составляют процент на капитал и отдаются капиталисту, а 9000 составляют предпринимательский барыш фабриканта. Положим, что он употребляет труд 100 рабочих, заработная плата коих составляет 30000 франков. Далее, пусть произойдет увеличение капитала, расширение производства («накопление»). Вместо 100000 фр. капитал будет = 200 000 фр., вложенных в основной капитал, и 200 000 — в оборотный, всего 400 000 фр.; прибыль и процент = 32 000 +16 000 фр., ибо процент понизился с 6% до 4%. Число рабочих возросло вдвое, но заработная плата понизилась с 300 фр. до 200 фр. — всего, следовательно, 40 000 фр. Производство возросло, таким образом, вчетверо . И Сисмонди подсчитывает результаты: «доход» или «потребление» были сначала 45 000 фр. (30 000 заработная плата + 6000 процент + 9000 прибыль), а теперь 88 000 фр. (40 000 заработная плата +16 000 процент + 32 000 прибыль). «Производство учетверилось, — говорит Сисмонди, — а потребление даже не удвоилось.
Расчет Сисмонди доказывает уменьшение дохода при росте производства. Факт бесспорный. Но Сисмонди
«Первый результат конкуренции, — говорит Сисмонди, — понижение заработной платы и увеличение числа рабочих в то же время» (I, 403). Мы не останавливаемся здесь на неправильностях расчета у Сисмонди: он считает, напр., что прибыль будет 8 процентов на основной капитал и 8% на оборотный, что число рабочих поднимется пропорционально увеличению оборотного капитала (который он не умеет как следует отделить от переменного), что основной капитал целиком входит в цену продукта. В данном случае все это неважно, ибо вывод получается правильный: уменьшение доли переменного капитала в общем составе капитала, как необходимый результат накопления.
150 В. И. ЛЕНИН