ПСС том 2

о различии капитала и дохода. Сисмонди прямо начинает излагать этот предмет по отношению ко всему обществу. «Так как каждый работает для всех, — говорит он, — то производство всех должно быть потреблено всеми... Различие между капиталом и доходом существенно для общества» (I, 83). Но Сисмонди чувствует, что это «существенное» различие для обществане так просто, как для отдельного предпринимателя. «Мы подходим, — оговаривается он, — к самому абстрактному и самому трудному вопросу политической экономии. Природа капитала и дохода постоянно переплетаются в нашем представлении: мы видим, что доход для одного становится капиталом для другого,и один и тот же предмет, переходя из рук в руки, приобретает последовательно различные наименования» (I, 84), т. е. то наименование «капитала», то наименование «дохода». «Но смешивать их, — утверждает Сисмонди, — ошибка» (leur confusion est ruineuse, p. 477). «Насколько трудно различить капитал и доход общества, настолько же важно это различие» (I, 84).

Читатель заметил, вероятно, в чем состоит трудность, о которой говорит Сисмонди: если для отдельного предпринимателя доходом является его прибыль, расходуемая на те или иные предметы потребления , если для отдельного рабочего доходом является его заработная плата, то можно ли суммировать эти доходы для получения «дохода общества»? Как быть тогда с теми капиталистами и рабочими, которые производят, напр., машины? Их продукт существует в таком виде, что в потребление войти не может (т. е. в личное потребление). Его нельзя сложить с предметами потребления. Назначение этих продуктов — служить капиталом. Значит, они, будучи доходомдля своих производителей (именно в той своей части, которая возмещает прибыль и заработную плату), становятся капиталомдля покупателей. Как же разобраться в этой путанице, мешающей установить понятие общественного дохода?

Точнее: та частьприбыли, которая не идет на накопление.

К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОМАНТИЗМА 133

Сисмонди, как мы видели, только подошел к вопросу, и сейчас же уклоняется от него, ограничившись указанием на «трудность». Он заявляет прямо, что «обыкновенно признают три вида дохода: ренту, прибыль и заработную плату» (I, 85), и переходит к пересказу учения А. Смита о каждом из них. Поставленный вопрос — о различии капитала и дохода общества — остался без ответа. Изложение идет уже теперь без строгого разделения общественного дохода от индивидуального. Но к покинутому им вопросу Сисмонди подходит еще раз. Он говорит, что, подобно различным видам дохода, существуют также «различные виды богатства» (I, 93), именно: основной капитал— машины, орудия и т. п., оборотный капитал— потребляемый в отличие от первого быстро и меняющий свою форму (семена, сырые материалы, заработная плата) и, наконец, доход с капитала,потребляемый без воспроизводства. Нам не важно здесь то обстоятельство, что Сисмонди повторяет все ошибки Смита в учении об основном и оборотном капитале, смешивая эти категории, принадлежащие к процессу обращения, с категориями, вытекающими из процесса производства (постоянный и переменный капитал). Нас интересует учение Сисмонди о доходе. И по этому вопросу он выводит из приведенного сейчас разделения трех видов богатств следующее:

«Важно заметить, что эти три вида богатств одинаково идут на потребление; ибо все, что было произведено, имеет стоимость для человека лишь постольку, поскольку служит его потребностям, а эти потребности удовлетворяются только потреблением. Но основной капитал служит этому косвенным образом (d'une manière indirecte); он потребляется медленно, помогая человеку в воспроизведении того, что служит его потреблению» (I, 94—95), между тем как оборотный капитал (Сисмонди отождествляет его уже с переменным) обращается в «потребительный фонд рабочего»(I, 95). Выходит, след., что общественное потреблениебывает, в противоположность индивидуальному, двух родов. Эти два рода отличаются друг от друга весьма

134 В. И. ЛЕНИН