ПСС том 10

произошло из-за всеобщего избирательного права, которого первая партия не хочет. В воскресенье 7 мая (24 апреля) обнаружилось, что 52 члена съезда идут за Шиповым и готовы, в случае признания всеобщего избирательного права, уйти со съезда. В понедельник около двадцати из них вотировали вместе с большинством за всеобщее избирательное право. Затем единогласно была принята резолюция о созыве учредительного собрания на основе всеобщего избирательного права, причем значительное большинство высказалось, кроме того, за прямое избирательное право и за отсутствие (в учред. собрании) представителей от дум и земств. Итак, шиповцы покапобеждены на съезде земцев. Большинство пришло к тому выводу, что сохранение монархии и предотвращение революции возможно лишь путем дарования всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права, обезвреженного непрямыми и неравными выборами в одну из двух палат.

Чрезвычайно поучительна оценка этого съезда и этого решения со стороны английской консервативной буржуазии. «Для нас, иностранцев, — пишет «Тайме», — совершенно невозможно оценить политическое значение этого замечательного съезда, пока мы не узнаем из достоверных источников, в какой мере располагает он поддержкой среди широкой массы русского народа. Съезд этот может означать начало настоящего конституционного преобразования; он может быть первой ступенью по дороге к революции; он может быть простым фейерверком, к которому бюрократия отнеслась терпимо, зная, что он сгорит без всякого вреда для нее».

Замечательно верная характеристика! Действительно, дальнейший ход русской революции еще далеко не определяется таким событием, как этот съезд. «Поддержка широкой массы народа» стоит еще под знаком вопроса, не в смысле самого факта поддержки со стороны народа (его поддержка несомненна), сколько в смысле силы этой поддержки. Если правительство победит восстание, тогда либеральный съезд окажется именно простым фейерверком. И умеренные европейские либералы советуют, разумеется, золотую середину: умеренную

СОВЕТЫ КОНСЕРВАТИВНОЙ БУРЖУАЗИИ 225

конституцию, которая бы предотвратила революцию. Но правительственная растерянность внушает им опасения и недовольство. Запрещение оглашать решения съезда кажется «Таймсу» странным, ибо разъехавшиеся по своим уездам делегаты имеют все средства оповестить все русское общество о своих решениях. «Совершенно запретить съезд, арестовать съехавшихся земцев, воспользоваться их съездом, как предлогом для кажущейся реформы, все такие меры правительства были бы понятны. Но позволить земцам съехаться и разъехаться, а затем пытаться замолчать их решения, — это уже просто глупо».

Глупость царского правительства, свидетельствующая о его растерянности и о его бессилии (ибо растерянность в революционный момент есть именно вернейший признак бессилия), внушает серьезную печаль европейскому капиталу («Тайме» — орган Сити, солидных финансовых тузов богатейшего города в мире). Эта растерянность увеличивает вероятность настоящей, победоносной, все сметающей на своем пути революции, которая внушает ужас европейской буржуазии. Она бранит самодержавие за растерянность, либералов — за «неумеренность» требований! «В каких-нибудь пять дней — возмущается «Тайме» — переменить свои взгляды и принять крайние решения (всеобщее избирательное право) и притом по такому вопросу, по которому самые опытные законодательные собрания Европы поколебались бы высказаться в течение целой сессии». Европейский капитал советует русскому брать с него пример. Мы не сомневаемся, что этот совет будет услышан, — но едва ли раньше, как после ограничениясамодержавия. Против абсолютизма европейская буржуазия выступала в свое время еще более «неумеренно», еще более революционно, чем русская. «Неуступчивость» русского самодержавия и неумеренность русского либерализма зависят не от их неопытности, как это следует из постановки вопроса «Таймсом», а от условий, вне их воли лежащих, от ситуации международной, от внешней политики, а всего более от того наследства русской истории, которое приперло к стене самодержавие и накопило

226 В. И. ЛЕНИН

невиданные в Западной Европе противоречия и конфликты под его сенью. Пресловутая прочность и сила русского царизма в прошлом необходимо обусловливает силу революционного натиска на него. Это очень неприятно всем постепеновцам и оппортунистам, это внушает страх даже многим социал-демократам из лагеря хвостистов, но — это факт.