ПСС

И нечего вам разевать свой рот

На наш углеводород.

У вас и самих дофига болот -

Бурите, глядишь, повезет.

Любишь газ голубой?

А не хочешь в полярный ад?

Где киргизский конвой,

Да полосатый бушлат.

Не получить врагу

Нефть приобских низин,

Где зимой я тонул в снегу,

А летом тонул в грязи.

Где долгой ночью полярной

Ждал, что сыграю в ящик,

Вдыхая запах солярки

И слушая дизель стучащий.

Если движок заглушишь,

Утром не заведешь.

Если стакан не осушишь,

До завтра не доживешь.

Если одеколона

Сейчас пареньку не нальют,

Будет пища воронам -

Его разобьет инсульт.

Сижу и точу топор

Каким-то ржавым напильником,

И слушаю грустный хор

Измученных собутыльников.

Лыжи у печки стоят

И инструментик шанцевый,

Мутный блуждает взгляд,

А рядом на койке панцирной

Лежит Володя Подкопаев

И издает чудные звуки,

А это он ведь, умирает,

Попив паленой тормозухи.

Вот так, то горячка белая,

То отморозишь уши,

Да, освоение севера -

Это вам не лобио кушать.

А летом наступает зной,

Гнус превращает всех в японцев,

И день и ночь над головой

Висит безжалостное солнце.

В болоте тонет вездеход,

Портянки постоянно мокры,

В теодолите все плывет,

Орут на заключенных ВОХРы.

Так наполнялись закрома,

Рос золотой запас России,

Вместо балков росли дома -

Не зря мы эту грязь месили.

Трубопровод, через чащи и кустики

Тянется, миля за милей,

А по бокам-то все косточки русские

Сколько их, знаешь ли Миллер?

И эта нефть никогда

Не была бы добыта,

Кабы не героизм труда

И не героизм быта.

Не зря облазал я ползком

Тюменский север бесконечный,

Закусывая сахарком

Лосьон зеленый «Огуречный».

Не зря я грелся у огня,

Гнул лом об ледяные недра.

И Катерпиллер на меня

Валил реликтовые кедры.

От юности моей был прок,

От тех годов восьмидесятых,

А, что Америке дал Бог?

Машинку доллары печатать?

Страна живет и богатеет

На радость мне, ему, тебе,

А так же нескольким евреям

И офицерам ФСБ.

Сияют в Москве кабаки

За тучи цепляются здания

А я ухожу от тоски

В безбрежные воспоминания.

Пришла одинокая старость

И скелет, обтянутый кожей,

Как нам труба досталась,

Хочу рассказать молодежи.

Обнищавший, больной

Выпью стакан портвейна,

И снова передо мной

Встанет страна Тюмения.

В сугробах по грудь Надым

Сопки маячат Харпские

Столбом поднимается дым

Горит гараж в Нижневартовске.

Как я тебя люблю

Север Тюменской области,

Где сгубил во хмелю.

Я свою буйну молодость.

Про нефтяное Приобье

Вижу страшные сны я,

Где я отдал здоровье

За богатство России.

Вот подходит к финалу

Видно, моя борьба,

Жизнь меня доканала,

Дело мое — труба.

Сплю я кошмарным сном,

Зубы скрипят от боли.

Мне Роснефть и Газпром

Дали б премию, что ли?

Посвящается Всемирному дню поэзии 21 марта

(Из цикла «Стихи о современной русской поэзии»)

Над Москвою ранняя весна.

Между луж иду я как по лезвию.

Сколько же оттаяло говна

И, еще, Всемирный День Поэзии.

Весеннее литературное

Евг. Лесину.

Куда катится страна?

Вопрошать я не устану.

Немзер против Кузьмина,

Кушнер против Гандельсмана.

Принял я холодный душ

Мне не естся и не спится

Инженеры наших душ

Бьют друг друга прямо в лица.

Пью портвейн и анальгин

Чип и Дейл спешат на помощь

Немзер-гад, — сказал Кузьмин

Тот в ответ, — Кузьмин-гаденыш.

Как нам жить простым Иванам?

И в какой нам верит суд?

Если Кушнер с Гандельсманом

Друг на друге пейсы рвут.

Все смешалось в этом танце

И летят, задрав подол,

И британцы, и спартанцы,

И киргизец, и хохол.

Кто Иран бомбить готов,

Кто готов устроить гари

Из ментов-еретиков

В отдаленном Сыктывкаре.

Не могу я ни хрена

Разобраться без стакана

Ющенко за Кузьмина?

Рада против Гандельсмана?

Я простой фабричный парень

Алкоголь в моей крови

А меня тут вдруг позвали

На программу REN-TV.

В этом ужасе спасенье

Вижу только я одно

Обострение весеннее

К лету кончится должно.

В понедельник в газете — в пятницу в интернете…

Давно отвыкли от сюрпризов мы,

Сыны трудящегося класса,

Уж двадцать лет как в телевизоре

Одни евреи с пидарасами.

На свете нет печальней повести,

Меня несчастней нет создания,

Но, давеча, смотрел я новости

И содрогнулось мироздание.

Идет начальственная оргия,

Блестят лоснящиеся лица,

Все бюрократы толстомордые

Сплошь проходимцы и мздоимцы.

Сидели важно, как бароны,

Дремали и жевали тихо.

И, вдруг, прорвалась к микрофону

Простая русская ткачиха.

Скорее в «Скорую» звоните,

Вся голова моя в тумане,

Я двадцать лет ткачих не видел

На вашем «голубом» экране.

Как шемаханская царевна

Или как горьковская «Мать»,

Она о самом сокровенном

В лицо отважилась сказать.

О чем мечтали миллионы,

О чем журчали водопады,

О чем в ночи шептались клены

И Кельна дымные громады.

Сказать о том, что всей страною

Хранилось бережно в груди-

Не уходи! Побудь со мною!

Не уходи, не уходи..

Меня вы свяжете, как психа,

Но не понять вам ни хуя

Раз на экране вновь ткачиха -

Вернулась молодость моя!

НеЗНАКомка

Сам воздух над ночными клубами

Билингвами и Пирогами

Пропах насквозь словами грубыми

Дешевой водкой и стихами.

Пройдя сквозь металлоискатели

Сквозь дресс-контроли и фейс-коды

Здесь до утра стихослагатели

Вино глотают словно воду.

Сидит здесь тесная компания

Звенят стаканчики пустые

Здесь торжествует наркомания

Вовсю цветет педерастия.