Психоз

– Сашка, не грусти, пожалуйста! Я приготовила твои любимые котлеты по-киевски. И пока ты ещё не отправилась на поиски скелета, мы можем выпить ледяной водки. Прости, я и правда ничем, кроме этого, не могу тебе помочь…]

– Где ты шлялась все выходные?

– Вова, я уезжала в командировку.

– А позвонить было сложно?

– Ты сердишься, когда я тебе звоню.

– Когда ты не звонишь мне, я сержусь ещё больше.

– Слушай, мне всё это надоело. Я подыщу себе квартиру и съеду. Может, тебя эта нервотрёпка и бодрит, но мне она радости не доставляет. Я застоялась. Мне дурно.

– Не торопись. Пройдёт. У тебя уже такое было.

«У Пятиугольникова всплеск нежности – это не к добру…»

– Хорошо, Вова. Я съеду не торопясь… Но куда раньше смерти одного из нас. Надеюсь…

– Не болтай чепухи, ты же умница!

– Знаю. Стройная образованная блондинка…

Застой
следует рассматривать
только как кризис движения,
без которого
человеческой жизнью
познаются азы разложения.
И далее – последовательно.
А в качестве завершения
высшего образования
к диплому прилагается обязательно —
верьте! —
сертификат
о нашей законченной смерти.

Седьмая глава

Странно и причудливо с некоторых пор строятся города.

Сначала панельные девятиэтажки семидесятых одиноко торчат посреди поля напротив деревенской околицы. Затем суета «благоустройства» и синдром «транспортных артерий» уничтожают последние крестьянские «артефакты». За исключением, разве что, яблоневых садов и естественных водоёмов. Первые со временем быстро дичают, вторые – примеряют на берега бетонные саркофаги. Там, где «плит не хватило», остаются вполне так себе места для захода в воду. Местные считают смесь мелкого щебня и некондиционной глины «песком». Загорают и купаются «по-настоящему». С подстилками, купальниками и карапузами в панамках, с ведёрками и лопатками. Пока мамы с папами пьют пиво, решают кроссворды и читают детективный фастфуд, детки лепят ведёрками из крупнодисперсной пыли куличики и от души колошматят друг друга чем попало.

А «ресторан на сваях в луже» – на самом деле весьма приятное заведение. «Пляжники» туда не ходят никогда. Зачем? По дороге домой – супермаркет, а жена дома приготовит.

«Правильно, конечно. Экономно. Но у тебя-то нет жены!»

Сашка пребывала в отличном расположении духа после кладбищенских трудов. Она заказала себе жареный морской язык, паровую осетрину, креветки в кляре и…

«Ты же лопнешь, Санечка!»

…и всё-таки греческий салат.

Ресторан был построен явно каким-то выходцем с морских берегов. Скорее всего – Черноморских.

«Крым? Одесса? Рыбный ресторан на окраине Москвы… Только Балаклавских котов не хватает для завершения пейзажа…»

Ресторан действительно был преимущественно с рыбной кухней. Сашка любила здешнего судака с рисом под чесночным соусом. А шашлык из сёмги с овощами на гриле иногда примирял её с текущей безвкусицей бытия. И даже мидии тут были похожи на мидии, а не на размороженную ветхую тряпочку.

Она уселась за свой любимый столик «у иллюминатора», в зале, стилизованном под кают-компанию. На «палубе» сегодня неуютно: всё ещё утомительное августовское солнце. Да и ветер некстати поднялся. А значит, в тарелке будет пыль с того самого «пляжа», а в ушах – треск «из того же материала».

[– Элка, бля! Чё ты паришься! Ты этой суке скажи… Лёнечка, отдай Васечке его совочек… Не реви, скотина! У тебя есть ведёрко! Заткнись, я тебе говорю!.. Так ты ей скажи, что ещё раз к твоему Вадику заедет!..]

«Почему владелец не прогорает?.. А может, просто братва «чисто для себя» на этот оазис скинулась? Это сейчас модно. Тебе-то какая разница! Вкусно, грустно, пусто и недёшево. Что ещё надо?»

Хотя сегодня в «кают-компании» был ещё посетитель. Мужчина с глазами бездомной побитой собаки: тоска-злоба-трусость. Так не подходящими к его одежде, часам, телефону и всему тому, что они таскают с собой и на себе в режиме on-line для подтверждения статуса.

«Этот ещё ничего, «в антураже». Не то, что пара «простых рабочих парней», как-то раз зашедших с «пивными тёлками» – заказали на грошик, а нашумели на крепкий советский стольник. Девчушки сперва всё фыркали, как бездомные кошки, впервые причащённые коридору приличной квартиры, а уж потом «расколбасились» так, что на хозяйский диван нагадили… Надо спиной к этому кадру усесться, чтобы безо всяких… Эх, нигде нет покоя бедной барышне-крестьянке… Хотя чего ты дёргаешься?»