Психотерапия

Тщетно я старался бы найти язык, который был бы в состоянии адекватно выразить неисчислимые странности любви. Эрос есть космогония, он — творец сознания. <…> Здесь скрыто самое великое и самое малое, самое далёкое и самое близкое, самое высокое и самое низменное. И одно не живёт без другого. <…> И, если у него есть хоть капля мудрости, ему придётся смириться, обозначив ignotum per ignotus — то есть назвав любовь именем бога.[101]

И однажды в разговоре он сказал: «Проблема любви так трудна, что человек должен быть счастлив, если в конце своей жизни он может сказать, что никто не был уничтожен по его вине.»

Глава 6. Самореализация в индивидуальной терапии К. Г. Юнга

Самореализация — это слово, в основе использования которого сейчас различными психологическими школами в широком смысле лежит юнговская концепция индивидуации. При более пристальном внимании, однако, мы увидим, что они используют его в отличном от Юнга смысле, а именно в смысле обнаружения определённой эго-идентичности. Такая идентичность, как мы знаем, возникает из того, что эго становится более целостным и стабильным. Затем эго узнаёт что-то новое о себе. Юнг же, напротив, подразумевал нечто совершенно иное, а именно сознательное обнаружение и вступление в отношения с другим психическим содержанием, которое под влиянием Упанишад он назвал Самостью. В этом случае также развивается более целостная и стабильная эго-идентичность, но скорее другого сорта. Она менее эгоцентрична и обладает большей человеческой добротой. В данном случае эго не столько реализует себя, сколько помогает реализоваться Самости.

На ранней стадии это звучит немного абстрактно. Поэтому дальше я попытаюсь прояснить этот процесс, дав интерпретацию сновидению, которое проливает свет на принципиальные аспекты нашей темы. Я выбрала именно сон, так как сон является выражением непредубеждённой, бессознательной природы человеческих существ; таким образом он представляет не теорию, а реакцию части психики на вопрос самореализации.

Концепции эго, Самости и бессознательного известны большому количеству людей теоретически, и многие используют их без знания о том, что они означают с практической точки зрения. Это справедливо и в отношении сновидца, которому приснился наш сон. Это был 44-х летний мужчина, принадлежавший к англоязычной культуре и только что сдавший свой первый экзамен в Институте К. Г. Юнга в Цюрихе. Теоретически он был хорошо знаком с упомянутыми выше концепциями. Однако сейчас для него настало время, конечно, под руководством супервизора, начать лечение своих первых пациентов. Что вполне понятно, он не считал себя готовым для этой задачи и был испуган. Его самым большим страхом было то, что он может быть не способен понять сны своих анализандов. (Как хорошо известно, юнгианский анализ в значительной степени базируется на интерпретации сновидений пациентов). Всё казалось ему сомнительным, и он начал раздумывать над тем, что вообще такое «правильная» или «неправильная» интерпретация сновидения, и даже более того, что на самом деле происходит в процессе анализа. Однажды ночью он отправился спать после продолжительной дискуссии на эту тему со своим другом и увидел следующий сон:

Я сижу на открытой прямоугольной площади в старом городе. Прямо рядом со мной со скрещенными ногами сидит молодой человек, одетый только в пару брюк. У него могучий, полный жизни и силы торс. Солнце просвечивает через его светлые волосы. Он пересказывает мне свои сны и хочет, чтобы я их ему интерпретировал. Его сны подобны ткани, которую он разворачивает передо мной по мере того, как он их мне рассказывает. Каждый раз, когда он пересказывает сон, с неба падает камень, который разбивает сон вдребезги. Фрагменты сна разлетаются в разные стороны. Когда я беру их в руку, мне становится ясно, что они сделаны из хлеба. По мере того как кусочки снов разлетаются, открывается их внутренняя структура, которая напоминает абстрактную современную скульптуру. При пересказе каждого следующего сна на него падает ещё один камень, и таким образом проявляется всё больше и больше базовой структуры, состоящей из гаек и болтов. Я говорю юноше, что это показывает, как выявить значение сна — вплоть до основных элементов. Затем выясняется, что интерпретация сна — это искусство знать, что нужно отбросить, а что сохранить, точно так же, как и вообще в жизни.