Психосфера

«НЕТ!» — Губва начал внедрять собственные мысли. — «НЕУЖЕЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ КОРМИТЬ ЭТИХ ЛЖИВЫХ УБЛЮДКОВ И СДЕЛАТЬ ИХ ДОСТАТОЧНО СИЛЬНЫМИ, ЧТОБЫ ВОЕВАТЬ С ТВОЕЙ СТРАНОЙ? НЕУЖЕЛИ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БУДЕШЬ КЛАНЯТЬСЯ РАЗГРЕБАТЕЛЯМ ГРЯЗИ, ПОТАКАТЬ ТУНЕЯДЦАМ РАДИ НЕСКОЛЬКИХ ГОЛОСОВ? И В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, КТО, НАХОДЯСЬ В ЗДРАВОМ УМЕ, БУДЕТ ГОЛОСОВАТЬ ЗА ТАКОГО СЛАБАКА?»

…Хаос!.. Мечта, которая становится кошмаром… картины, следующие одна за другой в бесконечной процессии… зерно портится… пустые советские корабли поворачивают обратно… исхудавшие лица русских… голодные дети… зерно опять кучами лежит в доках, гниёт, кишит крысами… хаос и ужас!

«НЕТ!» — Губва представил огромную железную руку, крушащую, ломающую стоящие без дела ленточные конвейеры, расшвыривающую горы гниющего зерна влево и вправо. Он представил российские заводы, рабочих, собирающих ракеты; показал, как останавливается производство, когда заканчиваются запасы продовольствия. Ракеты ржавеют в своих пусковых установках. Танковые войска замирает на равнинах Европы, их скелетоподобные экипажи бросили машины и бродят, протягивая руки, выпрашивая еду. — «ГОЛОДНЫЙ ВРАГ СТАНОВИТСЯ СЛАБЫМ!»

… Слабый враг… казаки, падающие с лошадей… монгольские орды, бросающие оружие, их руки слишком слабы, чтобы нести его…

«МОРИ УБЛЮДКОВ ГОЛОДОМ!»

И снова: «МОРИ ИХ ГОЛОДОМ!»

И опять: «МОРИ ИХ ГОЛОДОМ!»

… Рельефная карта мира, Россия и прочие советские республики, заполненные морем голодающих беженцев; ввалившиеся глаза, измождённые лица…

«И НАКОРМИ ИХ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ОНИ ПРИПОЛЗУТ К ТЕБЕ НА КОЛЕНЯХ!»

… Всемогущий Даритель, раздающий еду склонившейся перед ним молчаливой толпе… СССР, весь мир на коленях, прославляющий великую, могущественную, всемогущую Америку, скандирующий: «А-ме-ри-ка!»…

…Звёздно-полосатый флаг… Белый Дом…

… Удаляющийся теперь от мысленного взора Харона Губвы. Он открыл глаза, вздохнул, улыбнулся.

Хорошо! Очень хорошо!

Теперь на очереди Москва, где сейчас раннее утро. Что ж, это время ничем не хуже любого другого, чтобы увидеть то, что ему хотелось. Губва набрал «ГЛОБУС, МОСКВА» на своём портативном терминале, его разум искал Кремль, глаза сузились, пока подвешенная сфера поворачивалась, повинуясь его желанию…

Самолет, кружась, покидал небо, словно ленивый падающий осенний лист или огромная серебряная моль, подпаленная жаром свечи. С момента взрыва прошло секунд десять. Внутри, пол, наклоненный под сорок пять градусов и перегрузка, скрепили Гаррисона и Вики, расплющили друг о друга и о прогибающуюся стену, около их сидения и окна. Двигатели встали, их завывание сменилось негромким шипением рассекаемого воздуха. Давление в салоне так или иначе поддерживалось, но управление самолетом было нарушено полностью. Ситуация была безнадежна, вращение усиливалось, поскольку угол спуска становился все более отвесным.

Впереди, дверь в кабину пилотов распахнулась, провернувшись на петлях, и через мгновение стюардесса перевалилась через развевающееся шторы, буквально перетащила себя или, скорее, вскарабкалась по проходу небольшого салона. Кровь хлынула и ее носа. Глаза были широко раскрыты, раскрасневшееся лицо наполнено страхом.

— Падаем! — задыхаясь промолвила она очевидное.

Гаррисон приподнял и придвинул Вики назад в ее собственное место и спросил:

— Всё совсем плохо?

Прежде, чем она могла ответить, он прочитал ее мысли: «Всё очень плохо». Она была страшно испугана, разум наполнен хаосом и мыслями о неизбежной смерти. И все же ее обучение вернуло ее к реальности, четко командующее как по книге.

— Ваши ремни безопасности… — она задыхалась: — Спасательные жилеты…

Гаррисон устремил своё зондирование мимо стюардессы в кабину. Разум второго пилота молчал, должно быть он ударился головой и теперь был без сознания. Первый пилот боролся с управлением, зная, что всё бесполезно, но все еще отчаянно пытался хоть как-то управлять покалеченным самолетом. Испуганный человек, осознающий что он умрет, но очень храбрый.

Гаррисон прозондировал глубже:

«Бомбабомбавклочьябомбанасубилабомба», снова и снова. «Нетнадеждынетнадеждынетнетнетнадеждынет! Нетникакойнадежды!» И: «Нетбомбаникакойнадеждыбомбанетнадежды-нетнадежды!» И: «Tвоюматьвотдерьмо! Чтобтебя-дерьмогребаноедерьмо!»

Гаррисон сказал в голове пилота: «НАДЕЖДА ЕСТЬ», но сразу был отвергнут:

«Нетнетнетникакойнадеждынет!»

«ВЕРЬ!»

«Верить?» Это было, как будто мужчина внезапно понял, что это был не его собственный голос, тот, что он слышал в голове, а скорее чей-то чужой. Гаррисон ощутил что страх и даже ужас в нем затмился трепетом. Человек был католиком, очень религиозным, верующим.

«ВЕРЬ!» — он повторился. «ЛЕТИ С ЕЕ ПОМОЩЬЮ».

«Немогунемогунемогунемогу! Машинапокалеченапокалеченапокалечена!»

Гаррнисон знал, что он мог спасти себя. И он мог, вероятно, спасти и Вики. Телепортировать. Он мог переместить себя и её из самолета в любое место на суше, куда угодно. Но…

…Но как быть с этими людьми?