Психосфера (ЛП)

Он затаил дыхание и замер, почти ожидая, что его уничтожит огненный шар. В этом случае от него ничего бы не осталось, и ничто бы не указывало, что он как-то связан со своим любимым Хароном; но этого не произошло. Воздух стал не по сезону холодным, в небе клубились тучи, но это было всё. Китаец снова начал дышать, но подождал две минуты, перед тем как взобраться на гребень.

На камнях, выступающих из неглубокой почвы, покрытой вереском и лишайником, была кровь. Свежая, не начавшая сворачиваться. А Гаррисон, словно призрак, двигался вперёд по плато, спотыкаясь и размахивая руками.

Невероятно, но он бежал!

* * *

Было девять вечера по подсчётам Стоуна, когда Вики снова стало хуже. В течение часа или двух он смел надеяться, что… но в системе мировоззрений Стоуна надежда встречалась ещё реже, чем вечная весна. Он был реалистом. Сам он собирался использовать любой шанс, что представится. Он определённо не был намерен сдаваться без боя. Но Вики? Она теперь была женщиной со всевозможными физическими и умственными недостатками; её жизнь вот-вот оборвётся. Ричард Гаррисон был мёртв, и Вики Малер скоро должна будет последовать за ним.

Стоун почти не был с ней знаком, но чувствовал, что знает её лучше, чем большинство других людей. Она открыла ему душу, а он слушал. Он держал её в своих объятиях, только и всего, ничего более — но у них было что-то общее. А теперь?

Существо на соседней кровати не было Вики Малер. На час или два она снова стала похожа на себя, но разве не говорят, что у людей незадолго до смерти бывает улучшение самочувствия? Пламя свечи ярко вспыхивает, прежде чем угаснет. Вот и пламя Вики тоже вспыхнуло. Хотя золотое свечение не вполне вернулось в её глаза, но некоторые краски вернулись её лицу, а плоть её, казалось, стала немного более упругой. Она даже произнесла несколько слов, уговаривая Стоуна не плакать из-за неё. Да, она правильно предположила. Но он плакал также из-за себя, от ненависти и безысходности. Как страстно он хотел поквитаться с Губвой, и как мало у него было шансов хоть что-то ему сделать.

Стоило помянуть чёрта — или в случае Губвы подумать о нём — и в ту же минуту лицо альбиноса появилось в зарешеченном окошке в двери.

— О, мистер Стоун, вы в таком горе! Вы меня удивляете. Я думал, вы сильнее. — Взгляд розовых глаз перешёл от сидящего на стуле Стоуна на постель, где лежала Вики Малер, больше похожая на живой скелет, завернутый в ставшую слишком широкой одежду. Её грудь поднималась и опускалась слабыми, судорожными движениями поверхностного дыхания.

Губва кивнул и улыбнулся Стоуну.

— Она угасает. Может быть, вы увидите её конец, а может, и нет. Это зависит от того, как скоро она умрёт. Дело в том, что у вас есть только сорок минут. Когда ночная смена заступит на дежурство, Филиппу Стоуну тоже наступит конец! Я обещал сэру Гарри, что ваше тело утром будет в Темзе, так оно и будет.

Стоун встал и двинулся к зарешеченному окошку. Его прижатые к бокам кулаки с побелевшими костяшками напоминали огромные узлы.

— Какое же ты божество, Губва, если обязан держать обещания, данные подонкам вроде этого ублюдка!

— Я буду делать все, что нужно, мистер Стоун, чтобы поддерживать… баланс, — он пожал плечами, — до тех пор, пока Психомех не будет моим. После этого…

Неужели вы действительно думаете, что мне понравились взаимоотношения с сэром Гарри? Конечно, нет. Он должен быть уничтожен в числе первых.

Стоун выдавил из себя смех.

— Расстрельный список Бога? — ехидно произнёс он. — Ты с каждой минутой становишься всё забавнее!

Губва сохранял невозмутимость.

— Но вы не станете отрицать, — сказал он медленно, — что боги имеют власть над жизнью и смертью, мистер Стоун. Зачем, по-вашему, им даётся такая сила, если они ею не пользуются?

— В твоём случае, — ответил Стоун, — я бы сказал, по той же причине, что собаке дано бешенство! Даже занятно — ведь если слово «God» написать задом наперёд, получится «dog»! Но как же сильно бешеная собака отличается от Христа, а, Губва? Вот и ты, по-моему, не Бог, а Антихрист.

Губва нахмурился. Стоун ему уже надоел, но всё же он хотел оставить последнее слово за собой.

— Я не просто бросаюсь словами, когда говорю о жизни и смерти, мистер Стоун, но признаю, что иногда придаю им скрытый смысл — сознательно. Но то, что сделал Гаррисон, я, когда получу силу, смогу сделать сотню раз. И есть одно конкретное дело, которое он сделал, и которое меня весьма интригует, — его улыбка была просто жуткой.

— Мисс Малер была довольно красивой, — продолжал альбинос. — Гаррисон выбрал её для себя, и я считаю его вкус безупречным. Поэтому утешьте себя этой мыслью: я буду милосерден к ней. Сейчас она умирает, но когда она снова воскреснет, она будет сидеть по правую руку Бога! Будет новый вид человека, Hermaphro Sapiens, и она должна стать матерью этой новой расы, матерью моих детей. Это сделает её богиней, разве вы не согласны, мистер Стоун? Ведь даже Иисус воскрес только один раз!