Психика и жизнь. Внушение

Так как раздражительность и сократительность организованного вещества представляют собой основные жизненные проявления, то понятно, почему присутствие скрытой энергии мы встречаем уже на пороге жизни. Есть основания думать, что у простейших животных процессы обмена и питания сопровождаются определенным родом ощущения. Вероятность этого подтверждается, между прочим, тем, что у высших животных пресыщение и недостаток вводимой в организм пищи, а при известных условиях и пищеварение, и процессы, способствующие размножению, сопровождаются неясными общими чувствованиями; поэтому вряд ли может показаться удивительным, что более или менее благоприятные условия обмена и питания у низших животных также в известной мере сознательны, т. е. сопровождаются хотя бы неясными общими чувствованиями. Кто наблюдал медленные сонные движения сытых животных низшего порядка, особенно змей, в период пищеварения, тот вряд ли будет сомневаться в том, что процессы питания у этих животных должны сопровождаться известными общими ощущениями, а у еще более низших животных до простейших включительно процессы питания и обмена веществ, как известно, являются еще в большей мере средоточием жизненных процессов, нежели у змей.

Поэтому-то обмен веществ у низших животных не может происходить без участия скрытой энергии, и, следовательно, мы, естественно, приходим к выводу, что жизнь неизбежным образом связывается с существованием особой скрытой энергии, лежащей в ее основе и названной нами выше нервно-психической или биопсихической энергией.

Правда, некоторые авторы отрицают существование психизма у простейших животных, однако доводы их, как мы видели, не отличаются особенной убедительностью. Но даже и не допуская существования субъективности, соответственно, сознательности у низших простейших организмов, никак нельзя отрицать существования у них бессознательно работающего психизма. Мы полагаем, однако, что лица, отрицающие элементарные проявления сознательной деятельности у простейших организмов, сами себе выкапывают пропасть, создавая неразрешимую загадку появления сознания на известной ступени зоологической лестницы.

В самом деле, гораздо естественнее представлять себе, что жизнь и психизм – два неразрывных явления, обязанных одной общей скрытой энергии, нежели допускать, что жизнь сама по себе и психизм сам по себе, так как при этом предположении мы должны поставить для разрешения следующие вопросы: 1) Что такое жизнь и какой внутренний процесс ее обусловливает, так как достоверно известно, что она не может быть выяснена механическими законами? 2) Что такое психика с ее сознанием и чем последнее сознание обусловливается? 3) Когда, т. е. на какой ступени животного царства оно впервые появляется и по какой причине? 4) Какое существует соотношение между жизнью и сознанием?

Все эти в сущности неразрешимые вопросы сами собой устраняются с принятием положения, что жизнь и психизм одно и то же, что все основные жизненные процессы обусловливаются особой скрытой энергией, которая лежит также в основе психических процессов, под которыми мы понимаем те или иные субъективные проявления, и что уже на пороге жизни мы встречаем зачаточные формы психической деятельности.

В низших организмах с отсутствием нервной системы протоплазма, как живое вещество, обнаруживает и всем известную раздражительность, сопутствуемую всегда и везде самоощущением, что представляет уже элементарную форму психики. А так как без раздражительности мы не можем себе представить живой протоплазмы, то очевидно, что жизнь и психика здесь одно и то же, так как без психики, хотя бы в скрытом состоянии, нет жизни, как и без жизни нет психики.

Во всяком случае столь основное проявление жизни, как обмен веществ у простейших, находится в прямой зависимости от реакции организма на окружающую его питательную среду, а эта реакция, в свою очередь, есть выражение раздражительности или чувствительности протоплазмы, иначе говоря, ее элементарной психики.

В высших сложных организмах, обладающих нервной системой, взаимное соотношение жизни и психики представляется на первый взгляд не столь простым. Эти два явления могут здесь показаться разъединенными друг от друга. Но тем не менее достаточно уже простого анализа, чтобы убедиться в прямом и самом тесном соотношении психики и жизни и у высших животных. Раздражительность высших организмов или их реакция на окружающее разве не предполагает определенной зависимости их частей от одного регулирующего механизма, который заложен в нервной системе, являющейся в то же время и местонахождением психики? А раздражительность ведь необходимое условие питания и обмена.