Психиатр

Старший лейтенант полиции, оперуполномоченный ОВД «Марьина Роща» Венера Пестова, по словам ее матери, заболела вчера вечером. Начало познабливать, потом температура поднялась до тридцати восьми и восьми, из носа потекло, в горле засаднило.

Утром Венере вызвали врача, причем вышла такая история. Вначале мать «на автопилоте», как выразился Виталик, вызвала врача из районной поликлиники. Дочь в это время была в ванной. Выйдя оттуда, она напомнила матери, что прикреплена к ведомственной медицинской службе, и вызвала врача оттуда, участкового отменила. Все-таки и здесь засветилась районная поликлиника. Пятьдесят пятая, потому что убийство произошло на Звездном бульваре.

— Снова поликлиника, — как бы про себя сказал Савелий. — Наваждение какое-то.

— Телефоны вызова на дом в обеих поликлиниках проверили так, как не каждый секретный телефон проверяют. Никакой прослушки не нашли. Сотрудников замучились проверять — тоже без результатов. И обрати внимание: вряд ли бы Пестова впустила бы в дом врача из районной поликлиники, то есть конечно же не врача, а того, кто им прикинулся. Она была очень осторожной женщиной, ей пару раз угрожали по работе, как у нас бывает — наступишь кому-то на хвост, начинаются угрозы. Год назад Пестова даже камеру над входной дверью повесила, чтобы всю площадку видеть, глазка ей мало было. Дверь сама такая… Конкретная, замков всего два, но хорошие, окна и входная дверь под сигнализацией. И коллеги из Марьиной Рощи отзывались о Пестовой хорошо… Вряд ли она пустила бы домой кого не надо. Но кого-то Венера Пестова домой пустила. В начале десятого ее мать ушла на работу. Она работала библиотекарем в музыкальной школе на Цандера, по-современному называемой «Школой искусств». В половине второго Пестова-старшая пришла на обед домой и увидела страшную картину…

— Все как обычно. — Савелия это «как обычно» сильно покоробило. — Смятая постель, на постели голый труп, на шее пояс от халата, лицо синее, глаза выпучены, черный язык изо рта высовывается, а из разорванного заднего прохода вазочка торчит… И кровь кругом, он ей еще в коридоре нос разбил, хлестало небось до самой смерти.

— Вообще-то адреналин повышает свертываемость, — заметил Савелий. — А что за вазочка?

— Хрустальная, тонкая, такая примерно. — Виталик развел ладони сантиметров на сорок. — Мать сказала, что чей-то подарок. Убитая им дорожила, держала на тумбочке возле кровати, по настроению цветочки покупала и в вазочку ставила…

В голове Савелия начал вырисовываться образ убитой и закипела мыслительная работа. Одинокая молодая женщина… Виталик, правда, не сказал про возраст убитой, но старшие лейтенанты старыми в наше время не бывают, к сорока или хотя бы до майоров дослуживаются, или уходят со службы. Одинокая молодая женщина живет с матерью, служит в полиции, сама себе покупает цветы…

Может ли такая особа быть романтичной, несмотря на свою службу в полиции, каковая к романтике не очень-то и располагает? Да. Отсюда вытекает возможность случайного знакомства с мужчиной… Для случайного знакомства совсем не обязательно быть романтической натурой, но тем не менее… Эх, ну зачем же мать убитой звонила в районную поликлинику? Без этого можно бы было… А может, ничего бы и не было, не позвони мать в районную поликлинику?

— Душителю вазочка пришлась кстати — стукнул ею об угол кровати, чтобы отбить широкое горлышко, а «розочку» засунул в зад своей жертве. Я подозреваю, и не только я один так думаю, что у него были какие-то проблемы с органами. Иначе почему вдруг вазочка? С какой стати? Раньше за ним такого не водилось — что-то в заднем проходе оставлять. А неприязнь к органам как раз объясняет…

— А он просто засунул у вазочку или насиловал ею? — спросил Савелий.

— Точно не скажу, — пожал плечами Виталик, — вскрытия еще не было, но, судя по всему, насиловал он как всегда, а вазочку вставил потом. Если бы он сразу с нее и начал, то разодрал бы весь зад в кровавое месиво, насквозь бы пропорол.

— Тогда вряд ли неприязнь, — не очень уверенно сказал Савелий. — Скорее всего, у него просто было плохое настроение. Если бы неприязнь, он бы ухайдакал ее вазочкой до смерти, душить бы не пришлось.

— Включи мозги, Савелий! — Виталик трижды ткнул указательным пальцем в свой лоб. — Если насиловать острым предметом до летального исхода, то сколько же это крови будет? Фонтаны! И как он потом, окровавленный, домой пойдет? Или он спецодежду с собой носит? Какой-нибудь костюмчик из латекса?

Савелий молча кивнул, соглашаясь с тем, что сказал глупость. Конечно же Душитель не переодевается и, скорее всего, не раздевается. Времени у него немного, игровое поле чужое, в любой миг может кто-то прийти… Но костюмчик из латекса — это, возможно, идея…

— А костюмчик из латекса — это, возможно, идея… — повторил вслух Савелий. — Какой-нибудь секс-шоп, который могли посещать все жертвы. Или интернет-магазин подобных товаров.