Психиатр

Отшил, потому что сразу было ясно, что babber-dober никакой не Душитель, а просто плохо воспитанный гражданин. Серийный убийца никогда не станет хамить будущей жертве и вести себя с ней резко или грубо. Это написано в таком количестве умных книжек, что может считаться аксиомой. Напротив, до поры до времени он будет вежлив, дружелюбен, даже деликатен… Один из серийных американских убийц рассказывал, что смена масок доставляла ему почти такое же удовольствие, как и само убийство. Так что Баббер может идти лесом.

Савелия охватил азарт охотника. Так-так, что там у нас? Можно ли иметь отношения с мужчинами, у которых есть дети? «Мой любимый должен принадлежать мне и только мне!» — написала NaVa и тут же получила три отклика: «Молодец!», «Дура!» и «Плюсую нещадно!». К чему именно нещадно плюсовали, Савелий так и не понял, но выяснять не стал.

Потом он ввязался в дискуссию по поводу всеобщего краха школьного образования. Начал за упокой, согласился с тем, что он в какой-то степени имеет место, а закончил за здравие, написав, что в частной гимназии, где якобы Надежда якобы преподает историю, дела обстоят довольно неплохо. Получил в ответ кучу злобных комментариев от: «тебя бы на мое место, в обычную школу» до грубого: «идиотка блондинистая!» Называется, пообщался с культурными людьми. Высказав «коллегам» свое фи, Надежда ушла на «Барахолку», где обмениваются опытом удачных покупок…

В половине двенадцатого ночи Савелий взял тайм-аут. В голове все смешалось в кучу — сайты, ники, юзерпики. На заранее заготовленном листе бумаги, который предназначался для записи важной информации, было написано:

— рынок 1-ост?

— вых-яр Цан?

— vovan-o'duvan.

— Рынок? — вслух подумал Савелий, беря листок в руки. — Ну-у-у…

Рынок на Первой Останкинской, так же, как и ярмарка выходного дня на Цандера, рядом с пятьдесят пятой поликлиникой, перспективными Савелию не казались. Не потому, что он предпочитал рынкам магазины (мясо и сухофрукты, например, он старался покупать на рынке), а потому что все убитые работали, а следовательно, с большей вероятностью пользовались попутными магазинчиками, находившимися между станцией метро и их домом. Если уж и выезжали на шопинг выходного дня, то, скорее, в гипермаркеты, где ассортимент гораздо шире.

К тому же несколько посетительниц форумов жаловались на дороговизну местного рынка… Это, конечно, субъективное впечатление, но тем не менее… Поразмыслив немного, Савелий решил отложить пока рынок с ярмаркой и заняться тем самым торговым центром на Цандера, а там видно будет…

Что будет видно, Савелий не представлял, но его почему-то очень тянуло в этот самый торговый центр, интуитивно, подсознательно, но это не означало, что напрасно. Возможно, подсознание сработало быстрее сознания, что-то заметило, а предъявить не могло. Да и потом, если у тебя нет никакого плана, то только на интуицию и остается полагаться.

А какой тут вообще мог быть план? Поди туда, не знаю куда… По плану, Виталик со своими коллегами действует — их этому специально учили — составлять розыскные планы и методично претворять их в жизнь, а после отчитываться перед вышестоящим начальством. И что? Топчутся на одном месте без каких-либо результатов. Савелий, конечно, тоже еще ничего не добился, но он занимается этим делом неофициально, в свободное от основной работы время.

«Занимается этим делом неофициально» — прекрасно сказано.

— Да ты дурака валяешь, — сказал Савелий своему отражению в зеркальных дверцах одежного шкафа. — Играешь в Шерлока Холмса, да еще и придаешь этому некий ореол благородства, дескать, я не просто так, а брату помочь хочу.

Отражение ничего не ответило, только посмотрело укоризненно. Знаешь же, что хочу брату помочь, а говоришь… «Здорово! — мысленно усмехнулся Савелий. — Врач-психиатр и разговаривает с собственным отражением! Феномен раздвоения личности. Сапожник без сапог. Ладно, что там у нас дальше? Одуванчик?..»

Одуванчиком Савелий прозвал неизвестного, скрывавшегося под ником «vovan-o'duvan», который, начав общение с Надеждой Васильевой, вроде бы ненавязчиво, но в то же время очень целеустремленно пытался выпытать у нее разные подробности, касающиеся личной жизни. Того интересовало, в каком подъезде и на каком этаже живет Надежда, где находится гимназия, в которой она работает, насколько длинен ее рабочий день, как полно ее женское одиночество, успела ли уже она перезнакомиться с соседями и многое другое.

В лоб vovan-o'duvan вопросов не задавал, расспрашивал обиняками, но Савелия, искушенного, как и все психиатры, в умении вербального зондирования, ему обмануть не удалось. Узнав, что Надежда совершенно одинока (маму и сестру ее Савелий решил поселить в Екатеринбурге) и пока еще не навела мостов с соседями, vovan-o'duvan посочувствовал ей: «По своему опыту знаю, что такое одиночество, врагу не пожелаю», — и намекнул в отношении развиртуализации — знакомства в реальности.