Психи

Женщина вздрагивает, ее острый взгляд возвращается прямо ко мне.

— Ты же не назовешь Маркуса лжецом? — спрашивает она, ее тон наполнен самым опасным видом мстительного яда.

Я останавливаюсь, медленно качая головой.

— Я…

— Ты говорила Маркусу или нет, что трахнешь другую женщину, только если его член окажется глубоко в твоей заднице?

— Я имею в виду, я так и сказала, но…

— Хорошо, — говорит она, снова прерывая меня. — Не нужно смущаться. Каждый с чего-то начинает, но, к счастью для тебя, ты получишь лучшее из обоих миров.

Я выгибаю бровь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Тссс, — хмыкает она, поднимаясь с дивана и используя сильное бедро Романа, чтобы придать себе устойчивости. — Тебе это понравится. Я обещаю.

Она медленно начинает обходить кофейный столик, пока не опускается на колени позади меня, балансируя на коленях и положив одну руку мне на плечо. Другая ее рука покоится у основания моей шеи, и когда она медленно наклоняется и проводит своими красными губами по изгибу моей шеи, ее мягкие пальцы скользят по моей коже, нежно лаская изгибы.

Она проводит кончиками пальцев прямо по моей груди, и мои соски твердеют под ее прикосновением.

— Вот так, — шепчет она мне в кожу. — Я знала, что тебе это понравится.

Но она не могла ошибаться сильнее. Хотя ее прикосновения — это определенно то, чего я никогда раньше не испытывала, это не то, что меня заводит. Не так, как Роман и Леви, наблюдающие за моим телом, как будто они хотели бы быть теми, кто наслаждается им. Если бы только Маркус пересел, чтобы я могла видеть и его взгляд. Я бы с удовольствием еще раз насладилась этим его необузданным, отчаянным голодом.

Слова Маркуса, сказанные в ту ночь, когда он довел меня до забвения, возвращаются, чтобы преследовать меня. "Ты не должна отдавать это никому. Ни Роману, ни Леви, ни любому жалкому ублюдку, который придет за тобой. Это понятно?"

Я согласилась с этим только ради того, чтобы он меня оттрахал, но, если бы я была наедине с кем-то из его братьев, я бы сделала вид, что этого никогда не было. Но прямо сейчас его взгляд прикован ко мне. Он знает, что, как только эта женщина прикоснется ко мне, эти слова потеряют всякий вес.

Я оглядываюсь на него и, встретившись с его прищуренным взглядом, понимаю, что мы оба думаем об одном и том же. Он помнит эти слова точно так же, как и я, помнит, как я обещала, что буду только с ним. Он чертовски зол, но в то же время в его глазах светится желание. Он хочет смотреть, он хочет видеть ее руки на моем теле, видеть, как я извиваюсь под ее нежными прикосновениями.

Между нами возникает интимный момент, и после короткой паузы он, наконец, кивает, соглашаясь с тем, что, как он знает, все равно должно было произойти. В конце концов, он может просто сидеть и наслаждаться шоу, а не злиться и пропускать все веселье.

Рука женщины опускается еще ниже, скользя по моему животу так мягко, что у меня перехватывает дыхание, когда ее пальцы щекочут мою чувствительную кожу. Я не могу удержаться, чтобы не отвести взгляд от Маркуса и не сосредоточиться на ее прикосновении, когда ее длинные темные волосы падают вперед и касаются моего плеча. Она останавливается у верхней части моего бедра, и хриплый стон срывается с моих губ, когда ее язык скользит по моей шее.

Парни внимательно наблюдают, не упуская ни единого вздоха, когда ее пальцы опускаются между моих раздвинутых бедер и начинают выводить маленькие тугие круги по моему клитору.

Я делаю глубокий вдох, и мои сиськи сильнее прижимаются к ее руке. Она улыбается мне в шею.

— Я знала, что тебе это понравится, — шепчет она. — Просто подожди, пока я не трахну тебя своим языком. Ты такая счастливая маленькая шлюха.

Жесткий взгляд Романа упирается в мою киску, и с его места я знаю, что он видит, насколько я мокрая. Фантазии о его брате и барабанах ранее, вероятно, не помогли, но, черт возьми, я не могу лгать, эта маленькая частичка облегчения помогает пережить боль внутри.

Пальцы женщины опускаются ниже, и она смачивает их моей влагой, а затем медленно вводит их глубоко внутрь меня. Мои ноги мгновенно раскрываются шире, желая принять ее глубже, но пальцы могут проникнуть только на такое расстояние.

Словно читая мое тело, ее большой палец ласкает мой клитор, пока ее пальцы входят и выходят из меня, и как раз в тот момент, когда я начинаю забывать, что она совершенно незнакомая и, вероятно, та, кого я не хочу знать в этом мире, она отстраняется от меня, и с моих губ срывается крик боли.

— Не волнуйся, милый ангел, — мурлычет она, вставая с кофейного столика и обходя его, пока не оказывается прямо передо мной. Утренний свет проникает ей за спину и создает мягкий ореол вокруг ее лица, хотя что-то подсказывает мне, что это самое обманчивое, что я когда-либо видела. Эта женщина кто угодно, только не ангел. — Я наблюдала за тобой весь вечер. Ты дерзкая, но невинная. Я точно знаю, что тебе нужно, и не остановлюсь, пока не почувствую твой сладкий вкус на своем языке.