Психэ и материя

«В век, когда еще не было эмпирической психологии, такая конкретизация должна была иметь место, поскольку все бессознательное было спроецировано в материю — оно, скажем так, приближалось к человеку из потустороннего…. Но вследствие такого смешения физического и психического, бессознательное всегда остается той темной областью, где в первую очередь следует искать исход алхимического процесса… в этом веке не было никакого „или-или“, но существовала определенная промежуточная реальность между разумом и материей, то есть психическая реальность тонкого тела, способного проявлять себя как в ментальной, так и в материальной форме…. Очевидно, что существование этой промежуточной реальности внезапно прерывается в момент, когда мы пытаемся исследовать материю в отрыве от всех проекций, и она будет оставаться таковой, пока мы будем думать, что пришли к какому-то окончательному выводу касаемо Психэ или материи. Но в момент, когда физик соприкасается с „неизведанными“ областями, когда психология позволяет себе допустить существование других форм психики за границами персонального сознательного опыта — иными словами, когда психология также сталкивается с непроницаемой тьмой — тогда промежуточная область психики снова оживает и физическое и психическое сливаются в нерасторжимом единстве. Сейчас мы как никогда ранее близко подошли к этой поворотной точке» [Psychology and Alchemy, рр. 277-79].

С того момента, как Юнг написал об этом в 1944 г., такая поворотная точка проявила себя повсеместно. Повсюду мы находим следы того, что человек начинает поворачиваться лицом к своей внутренней реальности души, к истинному основанию творческой фантазии, тогда как рационализм и материализм идут к своему закату в лице одержимых властью фанатиков. Однако демоническое притяжение рационализма по-прежнему сильно не только в таких людях, оно сильно в каждом из нас. Когда мы рационально планируем свои дела под воздействием чисто внешних обстоятельств (я бы назвала это даже невротическим принуждением), в нас просыпается деструктивный демон. Всякий раз, когда мы думаем, что должны изменить внешнюю реальность или манипулировать людьми или изменить их каким-то техническим способом, мы работаем на благо этого демона разрушения, подвергая риску собственную душу и жизнь.

Колоссальный прорыв, положивший конец дуализму материи и духа, был достигнут Юнгом в его работах о синхронистичности. Совершенно неслучайно, что синхронистичность не в последнюю очередь связана со временем, поскольку время как таковое представляет собой даже для современных физиков еще нерешенную проблему. Зеркальная симметрия против асимметрии, обратимость времени против строго направленного времени (по второму закону термодинамики) по-прежнему обсуждаются в микрофизике. В этой точке исследования Юнга в области Объективной Психэ входят в соприкосновение с физикой — в этой маргинальной реальности психоидного архетипа, когда активируемые архетипы одновременно проявляют себя во внутренней и внешней реальности, в прямой либо символической смысловой идентичности. Время теряет свое значение пустого обрамления ситуаций, приобретая качественный характер потока событий, В своих исследованиях феномена синхронистичности Юнг провел еще одно важное разграничение, а именно между вечным, неизменным аспектом синхронистичности (названного им акаузальной или априорной упорядоченностью) и спонтанно возникающими синхронистичными событиями. Последнее указывает на активный, в каком-то смысле даже независимый трансцендентный фон существования или, как именует его Юнг, продолжающееся творение. В другом контексте Юнг называет этот фон существования именно unus mundus, что является, по моему мнению, одним из величайших его открытий. Unus mundus — это выражение, пришедшее к нам из средневековой философии и означающее, что Бог сотворил миры во вселенной согласно особому плану как хороший архитектор — Он сначала вообразил себе желаемое и только потом реализовал его. Мир, таким образом, существует еще до момента своего конкретного воплощения, как образ в Божественном разуме, потенциальная реальность. Именно это средневековые мыслители определяли как unus mundus и соотносили с Софией или Божественной Мудростью. Unus mundus, по определению Юнга, это потенциальная матрица, то, что он называл фоном существования. Согласно идее Юнга, некоторые проявленные аспекты акаузальной упорядоченности следует в дальнейшем изучать через свойства натуральных чисел.