Псих поневоле

Оно взглянуло на бегущий фикус и тот споткнулся, неловко растянувшись на бетонном полу во всю длину, а потом скрутился в позу эмбриона, став похожим на выброшенный сорняк. Борис ощутил неведомую ранее эмоцию — чувство безнадёжности и собственной неполноценности. Ведь он всего лишь обычное растение, место которого в ведре с землёй. Возможно, нужно попросить Хозяина прекратить его поливать, дабы поскорее отбыть в специальный Фикусный Рай подальше от этого бренного мира…

Стринги, под этим взглядом, сжались в комок, чувствуя себя жалкой, грязной тряпкой, удел которой украшать жирные задницы, а не давать советы, используя чужие воспоминания. И лучше бы ей самой рассеять своё сознание, чем жить неестественной жизнью, в качестве непонятно кого…

Холодный взгляд коснулся и мышки, заставляя её закрыть голову лапками, вгоняя в чёрную тоску. Кто она для этого человека? Да, сама она считает его своей семьёй, вожаком. Но куда он приведёт её? Скорее всего, скормит жуткому растению как ту несчастную пиявку…

Я непроизвольно «замурчал» от переполняющих меня чувств. Всё, что было до этого, теперь не имело никакого значения. Вся моя жизнь была уныла, да и сам я был унылым говном…

Дав волю чувствам, я заплакал…

— Капибара… — я отложил автомат и обнял обалдевшее животное метровой длины, которое одним своим взглядом победило «команду мечты», но я оставил это без внимания. — Что ж тебя в клетку-то заперли? Суки!

Я мурчал и обнимал, гладил и чесал за ухом чудесное животное, о котором мечтал с десяти лет, но родители мне отказали, а потом, когда я стал жить самостоятельно, просто не смог её купить, ведь ценник на капибар начинался от ста тысяч рублей.

Хтоническая капибара не ожидала такого отношения от человека и пребывала в недоумении, но эмоции, которые она чувствовала также остро, как запахи, были настолько добрые и тёплые, что внутри неё что-то надломилось, на миг выпустив древнее, генетическое добродушие и доверчивость.

— Я заберу тебя с собой! — тоном не терпящим возражений сказал я и почесал мягкий мех на шее водосвинки. — А назову тебя… Мэрилин! Ты ведь девочка, да? По мордочке вижу, что девочка…

Капибара отвлеклась на ласки и Бориса отпустило. Он тут же рванул ко мне, но Мэрилин коротко и презрительно взглянула на него, вновь заставляя почувствовать себя ничтожеством.

— Борис, она теперь с нами! — я укоризненно взглянул на фикус и начал объяснять водосвинке. — Мэрилин, они друзья, не бойся, тебя никто не обидит!

— Этого не может быть! Так не бывает… — потеряно бормотала Вики, неверяще глядя как человек запросто тискает хтоническую тварь, которую с таким трудом поймали живьём и доставили в лабораторию. — Как? Ну невозможно просто взять, и приручить тварь истока!

— Почему это нельзя их приручить? — удивился я, но потом бросил взгляд на остальное зверьё и хмыкнул.

— Ты можешь, ты же Романов! — мы обернулись и увидели прихрамывающую Оляну, перед которой бежала Грызля. Девушка придерживала раненый бок и кривилась от боли при каждом шаге. — Это ваша сила и ваше проклятие!

— Ты как? — задал я тупейший вопрос, глядя на девушку, оставляющую капли крови на бетонном полу.

— Радуюсь, что вы живы, — она вяло улыбнулась бледными губами. — Те трупы, они ведь не из ваших?

Последний вопрос был задан Вики и та согласно кивнула.

— Нет, это не Моррены, — перевёл я, продолжая гладить тихо похрюкивающую от удовольствия Мэрилин.

— Кто они? Я думала в лаборатории имперских кланов невозможно попасть? — усмехнулась Оляна, но тут вмешалась Грызля.

«Слизь. Лечиться!» — замахала она лапками.

— Точно, Боря, вскрой контейнер сверху. И это, Оль, эти красные труселя на нашей стороне — не стоит к ним относиться враждебно.

— Прости, я не могу забыть того, что сделали с твоим Родом! — Оляна тяжело выдохнула и скрипнула зубами. — Проклятые римляне и Ивановы…

— Ивановы? — я внутренне застонал и наружно тоже. Ещё дополнительные враги, которые не остановятся, пока не найдут и не убьют меня?

— Они предали Союз и раскрыли римлянам месторасположение наших основных сил — за десять минут артобстрела мы потеряли большую часть войск. Дальше действовала тяжёлая пехота и бронетехника…

Всегда не любил Ивановых. Любых Ивановых. Под такой фамилией мог скрываться только какой-то проходимец, прячущий свою настоящую фамилию. Я вспомнил все доносы, которые, в редкие минуты совместного пивного отдыха читал нам мой одноклассник, ставший участковым. Девяносто девять процентов из них были подписаны «Ивановыми». Ну, не может хороший человек быть Ивановым! Наконец-то по канону…

Мы подошли к ёмкости, с которой фикус спилил верхнюю часть и я помог Оляне туда забраться. Видимо тут был совсем супер концентрат, потому что я слился в ноль, гася её эхо.

— Всё, я пуст, вылезай быстрей! — поторопил я её, и девушка ловко выпрыгнула из бочки. — А почему бы просто ей не обмазаться?

— Слишком неудобно — теряя свойства она становиться жи́же и стекает, а если надолго оставить на здоровом участке тела, то там вырастает опухоль.

— Это еще почему? — удивился я.