Псих

АРТЁМ: Если вы снова о переводе к другому специалисту, то нет. Категорическое. Мы же с вами договорились?

ОЛЕГ: Да, я помню.

КЛИНИКА «МАТЬ И ДИТЯ». КАБИНЕТ ВРАЧА. ДЕНЬ. ВЕРА, ВРАЧ-ГИНЕКОЛОГ

Вера сидит напротив гинеколога Светланы. У Веры на глазах слёзы.

ВЕРА: Я надеюсь, что вы будете вести мою беременность… Целых девять, уже восемь месяцев вместе…

ВРАЧ-ГИНЕКОЛОГ: При чём тут это?

ВЕРА: Ну как… при чём… Вы должны быть моим другом.

Вера плачет.

ВРАЧ-ГИНЕКОЛОГ: Вера Геннадьевна, пожалуйста, без истерик. И я вам ничего не должна.

ВЕРА: Я же к вам пришла. Не в подземный переход, да? Там всё печатают… И прописки, и визы… и…

ВРАЧ-ГИНЕКОЛОГ: При чём тут это? Я должна радоваться, что у нас в стране всё купить можно?

ВЕРА: Да какое там радоваться, я вот рыдаю… Но вы же человек, женщина… Вы замужем? У вас есть дети?

ВРАЧ-ГИНЕКОЛОГ: Да.

ВЕРА: А я нет! И это со мной впервые (показывает на живот). Поймите мою ситуацию. Мне сорок два. Я уже и так никому не нужна, ещё и с таким прицепом. Ну напишите справку… Скостите три недели беременности, а? Мне очень надо. Пожалуйста.

Свете неприятна Вера.

ВРАЧ-ГИНЕКОЛОГ: Хорошо. Денег не надо.

ВЕРА: Спасибо!

Гинеколог Светлана начинает печатать на компьютере справку о сроке беременности сроком неделю.

ВРАЧ-ГИНЕКОЛОГ: Это не моё дело, но как вам не стыдно такие вещи делать…

Вера реагирует на эту фразу. Ясно, что это чувство она нечасто испытывает. И сейчас вины не чувствует.

ПАРК. ДЕНЬ. ОЛЕГ, ИГОРЬ

Олег и Игорь идут по парку.

ОЛЕГ: Почему мы не в кабинете?

ИГОРЬ: Тараканов травят. Там дышать нечем.

Олегу противно это слышать.

ОЛЕГ: В парке сложновато терапию проводить…

ИГОРЬ: Да вам по-всякому сложновато, я смотрю. Вы мне это каждый раз говорите.

ОЛЕГ: Потому что это так.

ИГОРЬ: Расскажете про Марину чуть-чуть? Кем она работала?

ОЛЕГ: Конечно. С удовольствием. Марина… долго не могла найти себя, в смысле, кем хочет быть, работать…

ИГОРЬ: Долго – это сколько?

ОЛЕГ: Всю жизнь и пять лет в нашем с ней браке. Последние два года нашла. Занялась благотворительностью сначала. Фонды, пожилые актрисы театров всякие, потом пошла дальше. Стала волонтёром в поисковой группе. Помогала искать пропавших людей. Коллега ваша. (Смеётся.)

ИГОРЬ: Я не работаю в поисковых группах.

ОЛЕГ: А, да, я перепутал. Вы по катастрофам, вот это всё. Кризисная психология. Звучит красиво.

ИГОРЬ: А на деле достаточно уродливо.

ОЛЕГ: Вот её слово «кризис» манило. Манит. Чтоб «не просто всё» и глубоко со смыслом.

ИГОРЬ: Почему вас это так до сих пор раздражает? Её уже год, возможно, нет в живых, но вы злитесь, будто она перед вами сейчас.

ОЛЕГ (смеётся): Я злюсь, да. Потому что это идиотизм, простите, то, чем она занималась.

ИГОРЬ: Интересно. А почему? Доброе дело.

ОЛЕГ: Доброе… Мне от словосочетания «доброе дело» уже хочется умыться. Да потому, что она искусственно себя помещала в ситуацию, где она как бы нужна, где она как бы спасает жизнь…

ИГОРЬ: От вас бежала?

ОЛЕГ: Игорь! (Смеётся.) Я лучшего о вас мнения! Зачем же так-то с верхней полки-то брать? Дослушайте. Мы ж с вами не на время тут играем.

Игорь кивает и улыбается.

ОЛЕГ: Она абсолютно понятный для меня тип в этом отношении. У неё много талантов, это правда, но она виктимная личность – жертва. Она нашла для себя место, где она всегда в зоне риска, где всегда есть смысл в том, что делаешь. Тогда она не чувствовала себя виноватой.

ИГОРЬ: Перед кем?

ОЛЕГ: Перед мирозданием.

ИГОРЬ: Вы проводили с ней терапию?

ОЛЕГ: Мы с ней познакомились у меня в кабинете. Но когда начался роман, терапию сразу прекратили.

Игорь реагирует на это с удивлением.

ОЛЕГ: Если вы хотите прокомментировать, что это вопиющий случай для психолога, и рассказать мне про сексуальный перенос, то я в курсе.

ИГОРЬ: Так что плохого в добром деле и намерении?

ОЛЕГ: У добра много лиц, вы же не глупый человек, вы это понимаете. И тщеславие, и желание быть замеченным, ожидание похвалы, власть… Много всего. Поэтому и бесит. Лобовое восприятие.

ИГОРЬ: А у Марины что за лицо было за этим условным добром?

ОЛЕГ: Не дай бог прожить эту жизнь зря, или в моей тени, или как все женщины. Там и тщеславие, и настоящее добро. Там сложно.

ИГОРЬ: Когда она стала ездить в эти походы – она вас чего-то лишила?

ОЛЕГ: Лишила себя. Её стало мало в моей жизни.

ИГОРЬ: И контроля?

Олег неожиданно для себя зло говорит.

ОЛЕГ: И ребёнка.

Игорь не ожидал это услышать.

ИГОРЬ: Что случилось?

ОЛЕГ: Она была беременна. Мы этого хотели, ждали. И поехала на очередные поиски. Просто простудила всё там себе… Выкидыш случился.

ИГОРЬ: Вы хотели больше, чем она? Ребёнка?

ОЛЕГ: Да…

ИГОРЬ: Вашу злость можно понять. Она убила вашу мечту своим эгоизмом.

ОЛЕГ: Убила.

ИГОРЬ: А вы её не хотели за это убить?

ОЛЕГ: Хотел. Тридцать минут хотел, после того, как узнал. Потом простил.

КВАРТИРА ЛЮДМИЛЫ. ВЕЧЕР. ОЛЕГ, СУРМАТЬ ЛЮДМИЛА, МАЛЬЧИК СТЁПА, МУЖ АНДРЕЙ