Пси

Широкий коридор привёл к фуд-корту торгового центра. Площадка больше футбольного поля. Почти всё пространство занимали люди, стоящие на коленях. Оглушённые, ничего не соображающие, они ритмично раскачивались, завывая на одной ноте. Оркестр судного дня готовился дать последний концерт.

Джакалик, с нездоровым блеском в глазах, суетился и бегал вдоль толпы от психота к психоту. Увидев Андрея, призывно махнул рукой.

— А, вот и ты! Мы думали, потерялся. Встань дальше, за Перехватом, и держи периметр. Скоро начнём. А вы чего резину тянете? Я же сказал — там ещё человек пять бродит. Найдите и сюда их. Живо!

Находиться около вождя Андрею не хотелось. Почти обрадованно кивнув, он поспешил на указанное место.

Стоять пришлось рядом с Перехватом. В его бороду сегодня была вплетена красная праздничная лента. Но Андрею, каждый раз когда он бросал на соседа взгляд, казалось, что изо рта психота течёт кровь. Как у людоеда, отобедавшего новой жертвой.

— Трава, как тебе, а?

Перехват, обычно жёлчный и малоразговорчивый, был в приподнятом настроении. Чувства переполняли его, психот хищно лыбился, то и дело гладил рукоятку пистолета за поясом.

— Здорово же! Сейчас мы покажем этим тварям. Чувствуешь? Плотненько их накрыло. Будут визжать как свиньи, когда мы их поджарим. Ах вы мои поросяточки! Сейчас папочка вас пустит на колбасу. Вкусненькую!

В толпе кто-то заплакал тонким голосом. И тут же затих, когда Салмон хлестнул поверх голов щупальцем пси-массы.

— Тихо, грязь! Молчать!

Случайно Андрей пересёкся взглядом с психотом. Зрачки Салмона расширились до предела, скрыв радужку. Он был под кайфом. Не от веществ, нет. Палач впустил в себя из эфира трепет загнанных жертв и «поплыл». От чувства мести и вседозволенности.

Андрей отвернулся, вздрогнув от омерзения. Творящееся непотребство вызывало желание бежать. Сейчас! Немедленно! Пока он не увидел страшный финал «акции». Если бы он раньше, хоть на секунду, представил себе масштаб грядущей бойни, то ушёл вместе с Шушей. А сейчас дезертировать было поздно.

«Кингстоны», закрытые, наглухо сомкнутые, протекали. В мысли, капля за каплей, сочилась безысходность сотен людей. Андрея замутило. Сердце дёрнулось, выдавая удары не в такт.

Из глубины сознания, оттуда, где даже пси-масса становится тенью, поднималось нечто. Как пузырь воздуха, всплывающий из темноты. Жуткое чудовище, молчаливое, безжалостное. Разорвало и сложило заново. Чтобы показать своё настоящее лицо — с ободранной кожей, сочащийся красным, истинный лик прозрения.

По спине, до самого черепа, Андрея прошил холод. Перед глазами поднимался лес. Стволами деревьев были люди, поставленные на колени психотами. Вверх, в будущее, тянулись они. Одни короткие, другие длинные. Редкие ветви — ещё не рождённые дети, тоже устремлялись в высь грядущего. Листья поступков шумели на ветру времени. Андрей ощущал предстоящее, как может, видели древние пифии. Вязь текста судеб, сразу и полностью.

Вот, та смешная девушка, с косичками. У неё будет ребёнок, через год. А через сорок он откроет лекарство от рака. Парень, с тонким шрамиком на носу. Через несколько лет спасёт восемь детей, вытащив из горящего дома. Мужчина, с пышными усами — убьёт человека, сядет в тюрьму, до самой смерти будет жалеть и каяться. Женщина в синем платье. У неё дочка, потом родятся ещё двое сыновей. Ничего выдающегося не совершат, будут просто хорошими людьми, рядом с которыми тепло находиться. Ещё мужчина, девочка, мальчик, мужчина, женщина… Их были сотни, каждого Андрей видел до седьмого колена, поражаясь видениям будущего. Знал тысячи имён, читал их строки судеб. Там, в грядущем, был и тот, кто через много-много лет примирит психотов с остальным человечеством. И те, кто станет надеждой для…

— Трава, как думаешь, Джакалик не расстроится, что я начал раньше?

Салмон вытащил пистолет. Приставил к голове ближайшего человека.

— Незабываемо! Обожаю это чувство!

Глухо рявкнул выстрел. Тело пошатнулось и рухнуло на пол.

Андрея перекрутило внутри. Одно дерево вспыхнуло до самой макушки. Осветилось пламенем и опало жирными хлопьями пепла.

— Здорово, да?

Психот захохотал.

— Хочешь попробовать? Давай, это потрясающе!

Новое видение опрокинуло Андрея. Лес горел. Деревья исчезали, пожираемые гневом психотов. Грядущее, ненаписанное, со всеми горестями, чудесами, надеждами распадалось. Пожар уничтожал завтрашний день людей, отбирая будущее и у самих психотов.

— Ну как знаешь. А я ещё одного замочу.

Салмон отвернулся, выбирая новую жертву.

Кровоточащая рана прозрения мучила Андрея. Он уже знал, на что сейчас решится. Нельзя допустить бойни! Ради самого себя он должен сохранить будущее.

Пальцы сами сложились «пистолетиком». Андрей поднял руку, направляя на Салмона.

— Прости меня.

Медленно и беззвучно, психот упал. Андрей подошёл и закрыл глаза мертвецу.

— Прости, Салмон. Я не могу позволить вам этого.

Пси-масса, впервые в жизни покорная, укрыла ренегата с головой от других психотов. Не прячась, он двинулся вокруг стоящих на коленях заложников. Посолонь, не видимый ни людьми, ни психотами.