Пси-ON. Книга I (СИ)

Обер-комиссар при слове «попросили» нехило так удивился, хотя виду не подал. Железная выдержка, но эмоции всё-таки просачиваются. Даже интересно, насколько он силён как псион, ибо разум его ощущается вполне «по-нашему».

— Я предполагаю, что дело в моём неполном соответствии статусу студента, господин директор. — И больше ничего не скажу. Болтливость — не лучшее качество, а прежде чем что-то предлагать нужно хотя бы выслушать, чего им от меня вообще надо.

— В общем смысле верно, Артур. Вы в значительной мере вышли за рамки того, каким все привыкли видеть даже достаточно опытных студентов. И первым делом я бы хотел задать вам один важный в нашей ситуации вопрос. — Я ощутил… не эмоцию, но напряжение, пришедшее со стороны Виктора Васильевича. — В какой конкретно момент вы осознали, что способны на воздействия, продемонстрированные вами на арене час тому назад?

Конечно, все здесь присутствующие помимо обер-комиссара читались с огромным трудом, но по слабеньким отголоскам их состояния и эмоций, да за счёт банальной логики я сразу понял, что под Виктором Васильевичем зашатался стул. Но «убирать» этого человека мне пока было невыгодно по ряду причин, включая то, как к нему относится Хельга. Я ведь изначально не отказал ей только потому, что мне не нужны были очевидные враги в стане аристократов, с которыми ещё можно было навести мосты. Так что ответ всплыл в голове практически моментально, если брать за точку отсчёта реальное время.

— В тот момент, когда мой оппонент в последнем проведённом на арене раунде атаковал меня ментально. Это было неожиданно, и я, испугавшись, инстинктивно попытался от него закрыться, что только усугубило последствия. — Неожиданно, но родственница Хельги на этом моменте поморщилась, словно от зубной боли. — В дальнейшем я плохо себя контролировал, но удержался от того, чтобы не убить источник угрозы на месте.

— А смог бы? — Холодный взгляд стальных серых глаз обер-комиссара перехватил мой, и сама реальность, казалось, застыла в ожидании моего ответа. Но это было всего лишь наваждением: уж кому как не мне знать, что это такое — застывшая реальность?

— Думаю, что да. Я уже видел смерть, и убивал, хоть то и был монстр из другой реальности. Здесь же… всё проще. — Разбавляя ложь правдой, можно добиться нужного эффекта. Но почему Белёвская не перестаёт изображать пантомиму, полную боли? Или же… она ментал? И что её так колбасит, если я даже не ощущаю попыток проникновения?

Не ощущаю!

Мой разум как по команде мобилизовался и «поднял щиты», использовав для защиты всё, что только у меня было. Ускорение сознания, закольцованные «как по учебнику» участки мыслей, мнимые эмоции — всё это было создано во мгновение ока, и, как оказалось, не по пустой придури. Комиссар резко побледнела, обеими руками схватилась за виски и едва не свалилась со стула. Удержал её только стоящий рядом мужчина, успевший схватить коллегу за плечи и потянувшийся к кобуре на поясе.

Пистолет против псиона? Я для него что, какая-то шутка?

— Не надо! — Белёвская схватила обер-комиссара за запястье. — Я… сама виновата.

Мужчина тем временем перестал тянуться к оружию, поймал взгляд девушки, набрал в лёгкие побольше воздуха… и тяжело выдохнул, прижав свободную руку ко лбу и начав тот медленно, до красноты растирать. Я отчётливо ощущал, как он разрывается между двумя одинаково сильными, но неизвестными мне желаниями. И понадобилось ему для этого несколько секунд, на протяжении которых все остальные присутствующие в комнате люди изображали из себя мебель.

— Прошу извинить мою подопечную. Я разберусь в ситуации. А пока дайте мне пару минут, я выведу её из кабинета…

— Не стоит, обер-комиссар. — Мужчина вопросительно на меня посмотрел, чуть приподняв бровь. — Её присутствие здесь чем-то обусловлено и, скорее всего, необходимо, а я не обижаюсь на эту попытку понять, что движет потенциально опасным псионом. Но впредь мне очень не хотелось бы, чтобы кто-то лез в мою голову.

Думаете, я резко проникся любовью и пониманием ко всем вокруг? Да ни разу! Просто мне представился шанс получить «обратную услугу» от не последнего по табели о рангах человека, и для её получения нужно было всего — ничего.

Даровать прощение в такой неоднозначной, противной лично мне ситуации.

— Вы уверены, Артур? — Не доверяет. Ничего удивительного, впрочем.

— Абсолютно. Тем более, вашу подчинённую нельзя сейчас отпускать одну. Я слышал, что провалившиеся попытки проникнуть в чужой разум опасны в первую очередь для «нападающего». — Так оно и было. Но если судить по состоянию родственницы Хельги, она и не пыталась проникнуть на слой мыслей. Просто хотела чётче считывать мои эмоции, не полагаясь на то, что проникает вовне ментального поля.

— Благодфарю за беспокойство. — Пробормотала причина всех проблем, зажимающая рукой начавший кровоточить нос. — Но я в порядфке.

— Только до нашего возвращения в управление. — Со злым прищуром пробормотал обер-комиссар, усевшись на подхвативший его пятую точку стул. — Я услышал ваш ответ, Артур. Но у меня ещё есть вопросы…