Пси-фактор

Отнюдь не приятное пробуждение Тариса Лаена произошло в палате. Он лежал на левом боку. Пол был мягким и плавно переходил в такую же мягкую стену. Казалось, он находился внутри огромной подушки. Всё это было бы весьма весело, если б не наличие металлических цепей. Они сковывали руки за спиной, не давая пошевелиться. И даже обхватывали ноги в коленях и щиколотках, полностью исключая любые действия.

Да здравствует человеколюбие. Что же мы, цепей не видели? Видели, правда, со стороны…

Тарис попытался напрячься. Обычно длительное вздутие мышц и поднятие температуры тела позволяло пережечь верёвки, которыми Тариса связывала сердобольная воспитательница в детдоме. Однако с цепями Тарис ещё не работал. Зря, наверное.

Звенья не поддавались. Да и температура, достаточная для верёвки, для металла была недостаточной.

Помрачнев, Тарис попытался рассоединить скованные за спиной руки. Возможно, был шанс разорвать наручники, однако и это оказалось ему под силу.

Тяжело вздохнув, юноша решил не унывать и попросту расслабился. В конце концов он был сильнейшим среди однокашников. Если надо, то и в цепях побежит или запрыгает… Это уж как получится. Даже если для этого придётся задействовать все свои резервы.

Неожиданно вспомнилась фраза про семь минут. Внутри тревожно дрогнуло сердце. Нахмурившись, юноша попытался понять, к чему, собственно, эти слова относились. Но воспоминание было стёрто, словно свежая краска рукой. Зато припомнилась странная барышня, пытающаяся внушить мысль о том, что препод плохой и его стоит убить. Это было давно… Или недавно?

Вздрогнув, Тарис неожиданно сел. Как так получилось, сам не заметил. Смахнув с глаз упавшую чёлку, отметил раскалённый наручник на руке с обрывком дымящегося звена. Вот же ж, опять контроль ни к чёрту. Сорвав голыми ладонями раскалённые браслеты и отбросив их в сторону, заставил себя забыть о неприятном жжении. Надо было освободить ещё и ноги. Однако нервное напряжение уже спало — и цепи на ногах не хотели поддаваться так просто.

Потянуло палёным. Растерянно оглянувшись, Тарис нервно сглотнул: за его спиной, на пружинистом полу, уже начал разрастаться костерок.

Наверное, не стоило бросать туда раскалённые браслеты…

— Опять напортачил, — прошептал он сам себе и попытался вспомнить, что стоит делать в таких случаях. Отчего-то в уме нарисовался только праздничный торт, украшенный яркими свечами, да улыбчивая воспитательница со своим смешным подначиванием: «Дуй, Тараська, дуй!»

Не особо заморачиваясь раздумьями на тему, а правильно ли будет так поступать, Тарис набрал полные лёгкие воздуха и подул. Пламя взметнулось и… полезло на стену, Лаен отшатнулся. Наверное… дуть не следовало.

* * *

Эти сутки Алек Швецов запомнит надолго. Главврач основной и единственной Леополиской больницы не просто знал это. Он был в этом уверен на все сто процентов. Потому что не каждые сутки, да и не каждый год, здесь происходят такие забористые происшествия. И дело даже не в визите советника, шефа полиции и префекта, не в отмывании студента исторического от чужой крови и попытке самоубийства рыжей девчонки.

Стоя на автобусной остановке поздно ночью, главврач Швецов удивлённо смотрел на пожар, вспыхнувший на седьмом этаже его родной больницы. Яркие языки пламени вырывались сквозь единственное узкое окошко палаты психиатрического отделения…

Глава 5

Кэйт Свон лежал в кровати ровно до тех пор, пока за Мартой не захлопнулась дверь, а шаги не стихли.

Её квартира ничем не выделялась среди прочих жилых помещений. Три комнаты, одна из которых отведена под спальню, а другая под кабинет. Третья была гостиной. Многофункциональная мебель не самой дешёвой модели. Спрятанный в широкий шкаф кухонный гарнитур, наталкивал на мысль, что хозяйка готовила редко. А убиралась ещё реже. Кабинет обрадовал книжными полками и пылью, толстым слоем лежащей даже на рабочем столе. Заходили сюда нечасто. Можно было решить, что квартира не её, но одежда, грязная посуда и полный холодильник полуфабрикатов говорили об другом.

А пыль мешала. Ни к чему не притронешься, в ящик не глянешь. Книги особенно привлекали внимание. Старые, потрёпанные. Некоторые с подпалинами, словно пережитки прошлого.

Не удержавшись, без пяти минут бывший следователь потянул одну из них и осторожно открыл. Пожелтевшая бумага казалась хрупкой. Но легкое, не шершавое скольжение под пальцами явно говорило о том, что книга обработана фиксирующим раствором. Едва различимый химический запах был тому подтверждением.

Рыться в комнатах долгожителей Свону ещё не приходилось. А причина была веской. Всё никак не шло из головы то, как Лэйн сняла внушение.

Ответ на это был один и совсем не радужный. Если присобачить к нему предположение дэ Руж и её нездоровое желание повременить с рапортом о телепатических воздействиях… вырисовывается неприятная картина.

Свон нахмурился… Об этом стоило доложить куда следует. Но сможет ли он подтвердить свои слова к следующему утру? Вдруг голову отрубят, как той красивой незнакомке? Кто-то же это сделал, даже города покинуть не успела.