Пси

— Вы психот? Активный.

— Ага, вполне.

— Как давно вы принимали блокатор?

— Точно не помню. Последний раз, кажется, около года назад.

На лице чикиста не дрогнула ни единая жилка.

— Не возражаете?

«Чёрный» вынул из кармана инъектор, похожий на пистолет.

— Я же пришёл к вам добровольно. Колите.

— Это не больно…

Андрей хотел усмехнуться, но в шею впился холод инъекции. В голове замутило, мир перед глазами поплыл. Он стал заваливаться набок, совершенно не чувствуя тела. «Чёрный» предупредительно поддержал психота за плечи. Вокруг поднялся шум, в комнату забежали люди в форме, что-то кричали. На психота навалился сон, оставив чикистам разбираться с удивительным случаем.

Очнулся Андрей в полумраке. Узкая койка, застеленная колючим шерстяным одеялом. Комнатка, приспособленная под камеру, с пустыми шкафами. Из-под запертой двери пробивается полоска света. Вставать не хотелось — в крови ещё пузырился блокатор с остатками снотворного. Поворочавшись, Андрей задремал. Кто-то принёс ужин, и он съел его, не чувствую вкуса. Вернулся на кровать и закрыл глаза. Перед тем как уснуть до утра, осторожно проверил клетку блокатора. Стальные прутья стояли привычной стеной. Андрей улыбнулся сам себе и отключился от мира.

Неразговорчивый молоденький «чёрный» принёс кофе и булочку. Исполнять роль тюремщика ему было непривычно и чикист всё время дёргался, вздрагивая от любого жеста психота. Он боялся, до дрожи в коленках, и Андрей старался лишний раз не провоцировать паренька.

— Вы закончили? Пройдёмте, вас ждут.

Андрей, пряча улыбку, шёл по коридору. Даже через блокатор, он слышал фон чикистского дома: тревога, возбуждение, лихорадочная активность. Ох и всполошил блудный психот сонное гнездо. Разленились, обросли жирком, забыли каковы в деле настоящие психоты. Знал бы, давно пришёл.

— Сюда, пожалуйста.

Вежливость чикиста непривычно резала слух. Когда ещё такое услышишь? Нет, ЧиКа уже не та что раньше. Никто даже не ударил Андрея, не надел наручники. Может и в ЛИМБе теперь курорт? Сделалось смешно.

— Вас ждут.

«Чёрный» распахнул перед психотом дверь.

— Спасибо.

Андрей вошёл в кабинет. За столом у окна сидел человек с мрачным выражением на очень знакомом лице. Андрей хорошо помнил этот взгляд инквизитора.

— А вот и наш беглец. Доброго утра, Андрей Николаевич.

— И вам, Грядышев, не хворать.

— Помните, значит, тогда представляться не буду. Что же вы, а?

Психот развёл руками.

— Так получилось.

— Мы думали, вы давно мёртвый. Нехорошо вводить в заблуждение государство, Андрей Николаевич. Очень нехорошо. Дом сожгли, труп чей-то подкинули вместо себя. Сбежали. Как так получилось?

— Случайно.

— Знаете поговорку: за нечаянно бьют отчаянно? Вас ждёт ЛИМБ, Андрей Николаевич. Второй круг, так сказать. За побег из-под надзора и инсценировку собственной смерти. На снисхождение можете не рассчитывать, оттопчите срок по полной.

В ответ Андрей только пожал плечами. Удивительно, что ЧиКа не в курсе про его художества в «организации девятнадцатого января». Ведь должна знать — Джакалик был их агентом. То ли он не докладывал о персоналиях, то ли в ЧиКа шли внутренние интриги между отделами. Психотам такое положение вещей на руку, пусть себе грызутся.

— Я пришёл добровольно. Вы помните об этом, Павел?

— Только поэтому мы не будем ворошить историю с трупом и побегом. Хотя и стоило бы. Припаять бы вам убийство, а? Не желаете? Кстати, почему вы сдались? Бегали бы себе дальше. У вас хорошо получалось прятаться.

— Надоело. Это не прятки, а отшельничество. Я хочу примириться с обществом. У психотов нет перспективы.

— Правильное замечание. Очень хорошо, что вы поняли. Садитесь, оформим ваши бумаги. Какое сегодня число?

— Седьмое августа.

— Верно, верно. Так и запишем.

Грядышев долго что-то печатал, то и дело бросая на психота взгляды. Боялся, что блокатор даст сбой? Или мечтал пристрелить при попытке к бегству?

— Готово. Сейчас ещё одна инъекция и маленькое путешествие в ЛИМБ.

«Чёрный» впрыснул Андрею блокатор. Наклонился и шепнул на ухо.

— Ещё раз ступишь за черту, и я тебя пристрелю. Понял, гадёныш? Я знаю, ты не просто так явился с повинной. Что-то, дрянь лагерная, ты задумал. Ничего, в ЛИМБе за тобой присмотрят, уж я позабочусь.

Глаза Андрея закрылись сами. Навалилась душная темнота.

— Выносите, готов, — прорвался через туман голос Грядышева.

Снаружи ЛИМБ не изменился ни на дюйм. Тот же высокий забор из бетонных плит. Те же автоматические сторожевые вышки бдят по периметру. На лицах тюремщиках лежит тягостная безысходность — вихрь коллективной пси-массы добивает даже до административных зданий.

— Заключённый Вереск, — «чёрный» снял с Андрея наручники, дал свёрток с барахлом, подтолкнул к открывающейся двери, — с полосы не сходить, не останавливаться и не оборачиваться.

— Я знаю.

— Соблюдать молчание!

Бетон дорожки растрескался, ухмылялся щербатыми выбоинами. Неведомый строитель явно экономил, когда прокладывал этот скорбный путь.