Пси

У стены напротив сидел врач. Со скрытым болезненным любопытством наблюдавший за судорогами психота. Во время криков он хищно подавался вперед. Глаза его расширялись, ноздри вздрагивали. Забываясь, он начинал дирижировать, размахивая длинным пинцетом с дымящейся сигаретой. Но Андрей этого не видел, погружённый в страдание без остатка.

Так он познакомился с третьей версией блокатора. Сначала три кубика первой “фазы”, затем один “второй”. И вокруг поднимаются каменные стены. Не перепрыгнуть, не перелезть, не перелететь. Липкие от влаги поверхности стискивают пси-массу. И давят, давят, давят…

Ночь он провёл на голом полу камеры. Боги! Дайте тысячу лет блаженства тому, кто сэкономил на матрасе для заключенных. Андрей выл, сжигаемый изнутри невыносимым огнём, и только прижимаясь щекой к холодному бетону, находил временное облегчение. Боль терзала его без перерыва, пытала яростным пламенем, пожирала тупыми зубами. Но хуже этого были стены, безжалостно стискивающие пси-массу. Она выла с Андреем единым хором, царапала ловушку, в кровь билась о каменную кладку новой тюрьмы. Без надежды обрести свободу.

Через тысячу лет в аду наступило утро. Двое “чёрных” вытащили его из камеры, плеснули водой, чтобы привести в чувство, чуть ли не волоком подняли по лестнице на первый этаж. Вывели на улицу.

— Живее, пля!

Его привели к высокому забору, сложенному из бетонных плит. По периметру расставлены сторожевые вышки. Только людей на них нет — в приплюснутых “домиках” на сваях не поместиться часовым.

— Заключенный Вереск, — “чёрный” с помятым лицом и блеклыми глазами сунул ему в руки сверток, — вы прибыли в Лагерь Изоляции Ментальной Безопасности. После входа не останавливаться и не оборачиваться. С полосы, отмеченной жёлтой разметкой, не сходить — система безопасности открывает огонь автоматически. Следовать до зелёной черты, не бежать. Понятно? Отправляйте!

Перед Андреем открылась тяжелая бронированная дверь. Его толкнули в спину, заставляя войти.

— Вперёд! Не останавливаться!

Позади глухо лязгнули замки. С трудом перебирая ватным ногами, Андрей пошел в неизвестность.

ЛИМБ для психотов устраивал торопливый гений. Большая квадратная площадка, заставленная рядами палаток. От нее до бетонного забора — пятьсот метров, засыпанные белым песком. Полоса смерти, как ходили слухи, заминированная. Вышки над оградой ощетинились глазами камер и стволами пулемётов. Ступившего на запретный песок, расстреливали раньше, чем он сделает три шага. В дальнем углу домик, больше похожий на сарай: туалет и душевые. Вода летом холодная и ледяная зимой.

С миром палаточный городок связывает две нитки. Первая — дорожка из бетонных плит, по которой психоты идут на “процедуры” и приходят новенькие. Вторая — узкая полоска рельс. Три раза в день по ней приезжает автоматический поезд. Маленькие вагончики с котлами безвкусной еды. Раз в неделю к нему цепляют еще одну тележку: передачи от родных, ещё не отрёкшихся от психотов, и сигареты, единственная валюта ЛИМБа.

Андрей, разбитый, с болью во всем теле, захромал по дорожке к палаткам. Чем ближе оказывался лагерь, тем сильнее ветер доносил тяжёлый запах страданий и безысходности. У конца пути, на перевернутом ящике, сидела измождённая женщина. Яркие голубые глаза на исхудавшем лице смотрели на него с тоскливой надеждой.

— Привет, — Андрей не смог придумать других слов.

— Новенький? — она кивнула, отвечая сама себе, — ты не видел, Артура не собираются отпускать?

— Там больше никого из психотов не было.

Женщина тяжело вздохнула.

— Жаль. Я думала, сегодня вернут.

Поморщившись от боли в мышцах, Андрей присел рядом с ней.

— Расскажешь, что тут и как?

— А что рассказывать? Вот там сортир, увидишь. Там жратву привозят. Как услышишь сирену — беги, а то голодным останешься. Найди свободное место в палатке и занимай. Остальное сам узнаешь.

— Спасибо.

Она пожала плечами.

— Было бы за что.

Андрей долго ходил по лагерю, выбирая, где поселиться. Практически все психоты выглядели измождёнными, затравленными и нелюдимыми. Большинство палаток было набито под завязку, а в двух полупустых ему не понравились обитатели. В первой, около входа, на корточках сидели похожие на уголовников хмурые типы. А в другой, кажется, собрались все сошедшие с ума. Кто-то, сидя на нарах, подвывая, раскачивался из стороны в сторону, кто-то разговаривал с брезентовой стенкой, другие смотрели сквозь Андрея и не отвечали на вопросы.

Пустой оказалась палатка в самом центре лагеря. Судя по следам, аборигены ЛИМБа даже не подходили к ней. Андрей, утомлённый затяжным хождением, рухнул на нары и долго лежал не шевелясь. Потом нашел в себе силы, поднялся и распаковал сверток, выданный “черным”. В пакете лежали тонкий спальный мешок, смена белья грязного серого цвета, кусок мыла, зубная щетка, пачка сигарет с полупустым коробком спичек…