Пси

Металлическую лестницу на второй этаж не красили последнюю тысячу лет. Андрей только раз взялся за перила и потом долго отряхивал красную ржавчину с ладони.

— Тук-тук, — Андрей заглянул в приоткрытую дверь с табличкой “директор”, — Можно?

— Да, входите, — голос был знакомый, тонкий с чуть визгливыми нотками.

— Привет!

В захламленном кабинете на продавленном диване валялся директор собственной персоной. Александр Вершинин, он же “Хорёк”, бывший однокурсник Андрея.

— Что надо?

Сашка даже не соизволил встать.

— Привет, говорю. Не узнал?

— А… Ты что ли, Андрюха? Выпустили? Ну, здоров. Какими судьбами?

Андрей убрал со стула папку с бумагами и сел на него верхом.

— Шёл мимо, решил зайти к старому другу, глянуть, как живёт.

— А-а-а…

Хозяин кабинета поднялся, сел и уставился на гостя.

— Посмотрел? Ну и иди дальше.

— Кажется, тут была моя доля. А, Саш?

— Твоя? Была да сплыла. “Алексмонтаж” год назад ликвидирован за долги.

— Да ты что. Какая жалость. Только ты, Саш, директором остался, несмотря на смену вывески. И оборудование, как я видел, то, что на мой вклад брали. А доли моей нет. Как удивительно.

Сашка вскочил.

— Нет тут ничего твоего! Понял? Нет!

Лицо директора налилось кровью от крика.

— Вали на хрен, уродец!

— Спокойно, Хорёк. Ты чего орёшь? Я тебя по-хорошему спрашиваю.

— На хрен, я сказал! Пошёл вон, грязный психот! Я ща ЧиКу вызову, понял? Скажу, ты мне угрожал, гаденыш. Хочешь ещё на нары? Мигом тебе устроим. Встал и быстро свалил. Чтобы я тебя и близко здесь не видел.

Андрей встал, с ненавистью сверля бывшего друга взглядом.

— Ну ты и козёл, Хорёк.

— Ах ты!

Взбесившийся Сашка бросился на психота. Кулак мазнул Андрея по скуле, и он, почти не глядя, ударил в ответ.

— Сука!

Сашка упал спиной на диван, зажимая нос ладонью. Между пальцами сочилось красное. Он перевернулся, как жук, болтая лапками. Перескочил через подлокотник. Метнулся за тяжёлый стол, отгораживаясь от Андрея.

— Всё, тебе конец, гад. Теперь урою тебя.

— Деньги верни, урывец.

— Михалыч! — громко завопил битый директор, — Михалыч, бегом сюда!

— Прекрати орать. Верни деньги и мирно разойдемся.

— Хрен тебе, выродок! Михалыч!

— Уймись…

Договорить Андрей не смог. Сзади по голове ударили чем-то тяжёлым. Он рухнул на пол.

— Получай, выродок, получай!

На него с двух сторон обрушились удары ногами. Били вдвоем: воспрянувший духом Сашка и ударивший сзади Михалыч.

— Прибью! Денег захотел он, урод. Хрена тебе, хрена!

— Хватит, — голос Михалыч громыхнул басом, — а то и правда убьёшь. Успокойся, сам с ним разберусь.

Руки подхватили Андрея под мышки, поставили на ноги, потащили к выходу. Михалыч, низколобый, похожий на быка, выволок его через заднюю дверь, чтобы не видели клиенты. Прислонил к стенке, похлопал по щекам, приводя в чувство.

— Живой? Сам идти можешь? Не приходи сюда больше. Есть, кому за тебя сказать — забей стрелку. Самого тебя грохнут и всё. Понял? Давай, топай.

И он пошёл. Чуть пошатываясь, утирая кровь с разбитых губ и молча. Сказать, даже самому себе, было нечего. Разве что “дурак”, но это и так было ясно.

Андрей отсиделся на лавочке в сквере. Дождался, пока в голове окончательно прояснится. Выпил бутылку минералки, купленную в ларьке. Пересчитал все места, где болело после драки. Придумал десяток способов мести, признал, что ни один не подходит, и выкинул из головы. Разгорающийся пожар обиды Андрей грубо растоптал. Потому что смирение — единственный способ выживания психота.

Надо было ехать домой. Всё еще раздражённый и расстроенный, Андрей решил прогуляться пешком. Куда торопиться? Его никто не ждёт, занятий кроме телевизора нет, а пить было противно.

Город вокруг жил странной и непостижимой жизнью. Андрей чувствовал себя потерявшимся европейцем в джунглях Амазонии. За время, проведенное в ЛИМБе, он растерял чутьё, которое позволяет понимать обыденную жизнь. В довесок сменилась мода, появились новые гаджеты, расползлись грибницей новые мемы. Или, может быть, он просто одичал? И надо повариться в обычной жизни, чтобы снова стать “человеком”…

Навстречу, цокая каблуками, шла молодая женщина. Высокая, красивая, до боли знакомая.

— Светка!

Андрей шагнул ей наперерез.

— Светка, привет!

— Простите? — она остановилась, смерила его долгим взглядом, — Мы знакомы?

— Не узнаешь? Это я, Андрей.

Он действительно был рад её видеть. Пусть они разошлись, она долго была ему самым близким человеком. Да и сейчас в душе остались родственные чувства.

— Извините, я не помню вас.

Светка попыталась обойти его.

— Ты чего? Серьезно? Не узнаешь бывшего мужа?

— Мужчина! — её голос опасно полез вверх, грозя стать криком, — Отойдите. Я сейчас полицию позову!

Он сделал ещё попытку задержать Светку и встретился с ней взглядом. Она узнала его, без сомнения. Но в глазах стоял его величество страх. Почти ужас. Отвращение. С таким же выражением она смотрела на заползшего к ним на кухню таракана.

— Простите, — Андрей отступил, — кажется, обознался. Вы очень похожи на…